Неточные совпадения
Не без радости был вдали узрет
полосатый шлагбаум, дававший знать, что мостовой, как и всякой другой муке, будет скоро конец; и еще несколько раз ударившись довольно крепко
головою в кузов, Чичиков понесся наконец по мягкой земле.
Явился толстенький человечек с
голым черепом, с желтым лицом без усов и бровей, тоже как будто уродливо распухший мальчик; он взмахнул руками, и все
полосатые отчаянно запели...
Сонный и сердитый, ходил на кривых ногах Дронов, спотыкался, позевывал, плевал; был он в
полосатых тиковых подштанниках и темной рубахе, фигура его исчезала на фоне кустов, а
голова плавала в воздухе, точно пузырь.
— Шш! — зашипел Лютов, передвинув саблю за спину, где она повисла, точно хвост. Он стиснул зубы, на лице его вздулись костяные желваки, пот блестел на виске, и левая нога вздрагивала под кафтаном. За ним стоял
полосатый арлекин, детски положив подбородок на плечо Лютова, подняв руку выше
головы, сжимая и разжимая пальцы.
Говорил он не озлобленно, а как человек, хотя и рассерженный, но хорошо знающий, как надобно исправлять чужие ошибки, и готовый немедля взяться за это. В
полосатой фуфайке жокея, в каких-то необыкновенного цвета широких кальсонах, он доставал из корзины свертки и, наклонив кудлатую
голову, предлагал Самгину...
Там у стола сидел парень в клетчатом пиджаке и
полосатых брюках; тугие щеки его обросли густой желтой шерстью, из больших светло-серых глаз текли слезы, смачивая шерсть, одной рукой он держался за стол, другой — за сиденье стула; левая нога его,
голая и забинтованная полотенцем выше колена, лежала на деревянном стуле.
Было почти приятно смотреть, как Иван Дронов, в кургузенькой визитке и соломенной шляпе, спрятав руки в карманы
полосатых брюк, мелкими шагами бегает полчаса вдоль стены, наклонив
голову, глядя под ноги себе, или вдруг, точно наткнувшись на что-то, остановится и щиплет пальцами светло-рыжие усики.
Самгин видел, как лошади казаков, нестройно, взмахивая
головами, двинулись на толпу, казаки подняли нагайки, но в те же секунды его приподняло с земли и в свисте, вое, реве закружило, бросило вперед, он ткнулся лицом в бок лошади, на
голову его упала чья-то шапка, кто-то крякнул в ухо ему, его снова завертело, затолкало, и наконец, оглушенный, он очутился у памятника Скобелеву; рядом с ним стоял седой человек, похожий на шкаф, пальто на хорьковом мехе было распахнуто, именно как дверцы шкафа, показывая выпуклый,
полосатый живот; сдвинув шапку на затылок, человек ревел басом...
Она была в белом фартуке на
полосатом платье; на
голове была косынка, скрывавшая волосы.
И вот, по праздникам, стали являться гости: приходила сестра бабушки Матрена Ивановна, большеносая крикливая прачка, в шелковом
полосатом платье и золотистой головке, с нею — сыновья: Василий — чертежник, длинноволосый, добрый и веселый, весь одетый в серое; пестрый Виктор, с лошадиной
головою, узким лицом, обрызганный веснушками, — еще в сенях, снимая галоши, он напевал пискляво, точно Петрушка...
В нескольких шагах от меня — на поляне, между кустами зеленой малины, стояла высокая стройная девушка в
полосатом розовом платье и с белым платочком на
голове; вокруг нее теснились четыре молодые человека, и она поочередно хлопала их по лбу теми небольшими серыми цветками, которых имени я не знаю, но которые хорошо знакомы детям: эти цветки образуют небольшие мешочки и разрываются с треском, когда хлопнешь ими по чему-нибудь твердому.
Андреюшке было лет около шестидесяти: испитой до худобы скелета, с курчавой, всклоченной седой
головой и торчащей во все стороны бородою, он имел на себе белую, чистую рубаху и
полосатые порты, но был босиком и, держа ноги сложенными под себя, постоянно легонько покачивался на цепи.
К костру подвели связанного детину в
полосатом кафтане. На огромной
голове его торчала высокая шапка с выгнутыми краями. Сплюснутый нос, выдававшиеся скулы, узенькие глаза свидетельствовали о нерусском его происхождении.
Елена, вся в слезах, уже садилась в повозку; Инсаров заботливо покрывал ее ноги ковром; Шубин, Берсенев, хозяин, его жена, дочка с неизбежным платком на
голове, дворник, посторонний мастеровой в
полосатом халате — все стояли у крыльца, как вдруг на двор влетели богатые сани, запряженные лихим рысаком, и из саней, стряхивая снег с воротника шинели, выскочил Николай Артемьевич.
На старческой
голове бабушки был высокий полуфламандский чепчик с туго накрахмаленными оборками и
полосатыми лентами, желтой и ранжевой.
Между последними особенное внимание обращал на себя небольшого роста человек, обтянутый от груди до ног в
полосатое трико с двумя большими бабочками, нашитыми на груди и на спине. По лицу его, густо замазанному белилами, с бровями, перпендикулярно выведенными поперек лба, и красными кружками на щеках, невозможно было бы сказать, сколько ему лет, если бы он не снял с себя парика, как только окончилось представление, и не обнаружил этим широкой лысины, проходившей через всю
голову.
Другая — высокая, аккуратная женщина, лет тридцати; лицо у нее сытое, благочестивое, острые глазки покорно опущены, голос тоже покорно спокойный. Принимая товар, она старалась обсчитать меня, и я был уверен, что — рано или поздно — эта женщина неизбежно наденет на свое стройное и, должно быть, холодное тело
полосатое платье арестантки, серый тюремный халат, а
голову повяжет белым платочком.
Выжди у коноплей… ишь, только заблаговестили…» Бабы, которые позажиточнее, в высоких «кичках», обшитых блестками и позументом, с низаными подзатыльниками, в пестрых котах и ярких
полосатых исподницах или, кто победнее, попросту повязав
голову писаным алым платком, врозь концы, да натянув на плечи мужнин серый жупан, потянулись вдоль усадьбы, блистая на солнце, как раззолоченные пряники и коврижки.
Две лестницы спускаются от беседки по обрыву, под ним летом стояли купальни:
полосатая — голубая с белым — Фогеля, красная —
головы и серая, из выгоревших на солнце тесин — «публичная».
Александр Семеныч был в шелковом
полосатом шлафроке с поясом, с
голой шеей и грудью; на ногах у него были кожаные истасканные ичиги (спальные сапоги); он имел средний рост, сухощавое сложение, волосы седые с желтиной, лицо у него было поразительно бледно; темнокарие небольшие глаза, очень живые, проницательные, воспламеняющиеся мгновенно, выглядывали из-под нависших бровей; общее выражение физиономии казалось сухо, холодно и серьезно, когда не было одушевлено улыбкой, — самой приятной и добродушной.
При появлении русских моряков все встали. Хозяйка, молодая негритянка, сестра Паоло, знаками просила садиться. Она и другие две женщины — ее гостьи — были одеты довольно опрятно: в
полосатых ярких юбках и в белых кофтах; на
головах у них были белые повязки, напоминавшие белые чалмы, которые очень шли к их черным лицам. Игроки — муж и гость — были гораздо грязнее, и костюм их состоял из лохмотьев.
Небольшие ручные чемоданы были пропущены без осмотра, и стая шоколадных людей,
голых до чресл, с яркими цветными поясами и в зеленых тюрбанах на
головах, бросилась на чемоданы, чтобы отнести к коляске, которая была запряжена парой маленьких лошадок, и на козлах которой с ленивой важностью восседал старый коричневый метис, в шляпе в виде гриба, покрытой золоченой желтой краской, в
полосатой кобайо (нечто вроде кофточки) и соронго (кусок материи, обмотанный вокруг бедер).
Все было ей ново: и невиданная за Волгой черная, как уголь, земля, и красные либо
полосатые поневы вместо темно-синих заволжских сарафанов, и
голое безлесье, что, куда ни посмотри, ни кустика, ни прутика нет.
Глафира, однако, не имела времени останавливаться над разрешением этого курьезного вопроса и, сев в карету, была поражена новым странным явлением: бородач очутился у ее дверец, захлопнул их и, взвившись змеем, уже красовался на козлах рядом с кучером и притом в вязаном,
полосатом британском колпачке на
голове.
Белые цветы стройными, красивыми рядами тянулись по бокам аллеи, которая вела к белоснежному дворцу с колоннами и огромной террасой. На террасе находилось много, много людей в пестрых
полосатых одеждах, со смуглыми лицами, с бронзовыми телами. Посреди них сидел человек с красной бородой, с обмотанной чем-то белым
головою, с яркими губами и с таким грозным лицом, что при одном взгляде на него Галя вся затрепетала от страха.
На хлебах у старцев Зинаида Павловка еще раздобрела и потерпела от лет только в том отношении, что у нее выпало много волос и она облысела; но зато она теперь обвязала себе
голову ярким
полосатым платком и ходила как святочная туркиня, что опять ей было очень к лицу и делало ее интересною.