Неточные совпадения
Левин, которого давно занимала мысль о том, чтобы помирить братьев хотя перед смертью, писал брату Сергею Ивановичу и,
получив от него ответ, прочел это письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях просил
прощения у брата.
На другой день Харитина
получила от мужа самое жалкое письмо. Он униженно просил
прощения и умолял навестить его. Харитина разорвала письмо и не поехала в острог. Ее теперь больше всего интересовала затея женить доктора на Агнии. Серафима отнеслась к этой комбинации совершенно равнодушно и только заметила...
— А вот что, батюшка, — разгорячилась Лизавета Прокофьевна, — мы вот все заметили, сидим здесь и хвалимся пред ним, а вот он сегодня письмо
получил от одного из них,
от самого-то главного, угреватого, помнишь, Александра? Он
прощения в письме у него просит, хоть и по своему манеру, и извещает, что того товарища бросил, который его поджигал-то тогда, — помнишь, Александра? — и что князю теперь больше верит. Ну, а мы такого письма еще не
получали, хоть нам и не учиться здесь нос-то пред ним подымать.
Получив прощение, он приходил в восторг, иногда даже плакал
от радости и умиления, целовал, обнимал ее.
— Говорят вам, назовите зачинщиков и просите
прощения! — говорил он по временам задыхающимся
от бешенства голосом, но, не
получая ответа, махал рукой, и сторожа продолжали свое дело.
Степанида. Сманил, сманил. Горя-то, горя-то что было! Ну, да уж нечего делать, не воротишь. Только
получаем мы
от нее письмо из Москвы. Вот оно и теперича со мною… Всё так с собой и ношу. Пишет, просит
прощения и благословения
от нас нерушимого, и что как приехали они в Москву, он на ней женился, и у него семья и торговля, всё как следует, и что живет она благополучно и с мужем в любви.
Екатерина Петровна по целым дням сидела совершенно одна; злобная тоска грызла ее, она срывала свою злость на своих крепостных служанках и на возвращавшемся «кузене».
От последнего, впрочем, всегда
получала энергичный отпор, и их ссоры оканчивались тем, что молодая девушка чуть не на коленях вымаливала себе
прощенья и ласку. По странному свойству ее чисто животной природы, грубость и даже побои Талицкого — случалось и это — все более и более укрепляли ее чисто собачью к нему привязанность.