Неточные совпадения
— Чего там не легко! Что ж она, пойдет тебя разыскивать, преследовать через
полицию, что ли? Погорюет две недели, и по доброте, общей всему Евину роду, постарается утешить кого-нибудь в одиночестве, и сама вместе с тем утешится, ну, и только!.. А пятьдесят тысяч, мой друг, это легко вымолвить, но не легко добыть. Пятьдесят тысяч по улицам не валяются! Ведь это — шутка сказать! — это триста семьдесят пять тысяч
польских злотых!.. Ух!.. да это дух захватывает!
Граф был весьма польщен таким вниманием, таким теплым участием на далекой чужбине. Появление его вечером в губернаторской зале произвело решительный эффект. Все уже заранее знали о
польском графе, привезенном «в наше захолустье» под надзор
полиции. Ее превосходительство рассказала нескольким своим приближенным с таким участием о «еще одном новом политическом страдальце», и это придало еще больший интерес новоприбывшему графу. Все с нетерпением ожидали его появления.
Января 3 Рокотани, конечно, по приказанию кардинала, получил от римской
полиции извещение, что в доме Жуяни, на Марсовом поле, живет знатная
польская дама, недавно приехавшая в Рим, и в тот же день принесли ему приглашение на вечер к графине Пиннеберг.
Вторую половину 60-х годов я провел всего больше в Париже, и там в Латинском квартале я и ознакомился с тогдашней очень немногочисленной русской эмиграцией. Она сводилась к кучке молодежи, не больше дюжины, — все «беженцы», имевшие счеты с
полицией. Был тут и офицер, побывавший в
польских повстанцах, и просто беглые студенты за разные истории; были, кажется, два-три индивида, скрывшиеся из-за дел совсем не политических.
Губернское начальство, имея в виду
польские демонстрации, особенно в дни годовщины разных шляхетных воспоминаний, которые поляки, до конца не додумывая, считают блистательными, предписывало земской
полиции, от 14-го апреля, наблюдать за ними с особенным вниманием и осторожностью, и для примера указывало на 21-е апреля (3-е мая по н. с).
Планы и действия Зарницыной и ее сообщников следовало пока скрыть от местной
полиции, которая могла бы преждевременно ударить в набат, и, может быть, так как она имела в своей среде
польских чиновников, шепнуть заговорщикам, чтобы они приняли свои меры.