Неточные совпадения
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то
есть, не
поможете в нашей просьбе, то уж не знаем, как и
быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что
будет, то
будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность
помогать проезжающим.
Городничий. Жаловаться? А кто тебе
помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не
было? Я
помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, показавши это на тебя, мог бы тебя также спровадить в Сибирь. Что скажешь? а?
Батрачка безответная
На каждого, кто чем-нибудь
Помог ей в черный день,
Всю жизнь о соли думала,
О соли
пела Домнушка —
Стирала ли, косила ли,
Баюкала ли Гришеньку,
Любимого сынка.
Как сжалось сердце мальчика,
Когда крестьянки вспомнили
И
спели песню Домнину
(Прозвал ее «Соленою»
Находчивый вахлак).
Дворянин, например, считал бы за первое бесчестие не делать ничего, когда
есть ему столько дела:
есть люди, которым
помогать;
есть отечество, которому служить.
Скотинин. Кого? За что? В день моего сговора! Я прошу тебя, сестрица, для такого праздника отложить наказание до завтрева; а завтра, коль изволишь, я и сам охотно
помогу. Не
будь я Тарас Скотинин, если у меня не всякая вина виновата. У меня в этом, сестрица, один обычай с тобою. Да за что ж ты так прогневалась?
Припоминалось тут все, что когда-нибудь
было дорого; все заветное, пригретое, приголубленное, все, что
помогало примиряться с жизнью и нести ее бремя.
Мы уже видели, что так называемые вериги его
были не более как
помочи; из дальнейших же объяснений летописца усматривается, что и прочие подвиги
были весьма преувеличены Грустиловым и что они в значительной степени сдабривались духовною любовью.
В тот же день Грустилов надел на себя вериги (впоследствии оказалось, впрочем, что это
были просто
помочи, которые дотоле не
были в Глупове в употреблении) и подвергнул свое тело бичеванию.
Анна говорила, что приходило ей на язык, и сама удивлялась, слушая себя, своей способности лжи. Как просты, естественны
были ее слова и как похоже
было, что ей просто хочется спать! Она чувствовала себя одетою в непроницаемую броню лжи. Она чувствовала, что какая-то невидимая сила
помогала ей и поддерживала ее.
Кити всячески старалась
помочь ему, успокоить его; но всё
было напрасно, и Левин видел, что она сама и физически и нравственно
была измучена, хотя и не признавалась в этом.
— Я
буду, — отвечала Варенька. — Они собираются уезжать, так я обещалась
помочь укладываться.
Алексей Александрович
был однако так расстроен, что не сразу понял разумность прелюбодеяния по взаимному соглашению и выразил это недоумение в своем взгляде; но адвокат тотчас же
помог ему...
Надо
было стараться только
помочь больному месту перетерпеть, и он постарался это сделать.
Домашний доктор давал ей рыбий жир, потом железо, потом лапис, но так как ни то, ни другое, ни третье не
помогало и так как он советовал от весны уехать за границу, то приглашен
был знаменитый доктор.
— Вы найдете опору, ищите ее не во мне, хотя я прошу вас верить в мою дружбу, — сказала она со вздохом. — Опора наша
есть любовь, та любовь, которую Он завещал нам. Бремя Его легко, — сказала она с тем восторженным взглядом, который так знал Алексей Александрович. — Он поддержит вас и
поможет вам.
Но он ясно видел теперь (работа его над книгой о сельском хозяйстве, в котором главным элементом хозяйства должен
был быть работник, много
помогла ему в этом), — он ясно видел теперь, что то хозяйство, которое он вел,
была только жестокая и упорная борьба между им и работниками, в которой на одной стороне, на его стороне,
было постоянное напряженное стремление переделать всё на считаемый лучшим образец, на другой же стороне — естественный порядок вещей.
Левин нахмурился. Оскорбление отказа, через которое он прошел, как будто свежею, только что полученною раной зажгло его в сердце. Он
был дома, а дома стены
помогают.
— Господи, помилуй! прости,
помоги! — твердил он как-то вдруг неожиданно пришедшие на уста ему слова. И он, неверующий человек, повторял эти слова не одними устами. Теперь, в эту минуту, он знал, что все не только сомнения его, но та невозможность по разуму верить, которую он знал в себе, нисколько не мешают ему обращаться к Богу. Всё это теперь, как прах, слетело с его души. К кому же ему
было обращаться, как не к Тому, в Чьих руках он чувствовал себя, свою душу и свою любовь?
И так как в ней не
было ни малейшего сомнения, что она должна
помочь ему, она не сомневалась и в том, что это можно, и тотчас же принялась за дело.
Левин помнил, как в то время, когда Николай
был в периоде набожности, постов, монахов, служб церковных, когда он искал в религии помощи, узды на свою страстную натуру, никто не только не поддержал его, но все, и он сам, смеялись над ним. Его дразнили, звали его Ноем, монахом; а когда его прорвало, никто не
помог ему, а все с ужасом и омерзением отвернулись.
— Если тебе хочется, съезди, но я не советую, — сказал Сергей Иванович. — То
есть, в отношении ко мне, я этого не боюсь, он тебя не поссорит со мной; но для тебя, я советую тебе лучше не ездить.
Помочь нельзя. Впрочем, делай как хочешь.
Пойдут у них дети, им нельзя
будет помогать нам; они и теперь стеснены.
Что ж, папа, который себе почти ничего не оставил,
будет помогать?
― Вот ты всё сейчас хочешь видеть дурное. Не филантропическое, а сердечное. У них, то
есть у Вронского,
был тренер Англичанин, мастер своего дела, но пьяница. Он совсем запил, delirium tremens, [белая горячка,] и семейство брошено. Она увидала их,
помогла, втянулась, и теперь всё семейство на ее руках; да не так, свысока, деньгами, а она сама готовит мальчиков по-русски в гимназию, а девочку взяла к себе. Да вот ты увидишь ее.
— Но если женщины, как редкое исключение, и могут занимать эти места, то, мне кажется, вы неправильно употребили выражение «правà». Вернее бы
было сказать: обязанности. Всякий согласится, что, исполняя какую-нибудь должность присяжного, гласного, телеграфного чиновника, мы чувствуем, что исполняем обязанность. И потому вернее выразиться, что женщины ищут обязанностей, и совершенно законно. И можно только сочувствовать этому их желанию
помочь общему мужскому труду.
Она, так же как и племянница г-жи Шталь, Aline, про которую ей много рассказывала Варенька,
будет, где бы ни жила, отыскивать несчастных,
помогать им сколько можно, раздавать Евангелие, читать Евангелие больным, преступникам, умирающим.
Последнее ее письмо, полученное им накануне, тем в особенности раздражило его, что в нем
были намеки на то, что она готова
была помогать ему для успеха в свете и на службе, а не для жизни, которая скандализировала всё хорошее общество.
— Может
быть, и нельзя
помочь, но я чувствую, особенно в эту минуту — ну да это другое — я чувствую, что я не могу
быть спокоен.
— Я
была в молодости влюблена в дьячка, — сказала княгиня Мягкая. — Не знаю,
помогло ли мне это.
Левину
было досадно и то, что ему помешали стрелять, и то, что увязили его лошадей, и то, главное, что, для того чтобы выпростать лошадей, отпречь их, ни Степан Аркадьич, ни Весловский не
помогали ему и кучеру, так как не имели ни тот, ни другой ни малейшего понятия, в чем состоит запряжка.
«Ну, он умирает, ну, он умрет к весне, ну, как
помочь ему? Что я могу сказать ему? Что я знаю про это? Я и забыл, что это
есть».
— Ну вот, я очень рад или, напротив, очень не рад, что сошелся со Спенсером; только это я давно знаю. Школы не
помогут, а
поможет такое экономическое устройство, при котором народ
будет богаче,
будет больше досуга, — и тогда
будут и школы.
— Мы с ним большие друзья. Я очень хорошо знаю его. Прошлую зиму, вскоре после того… как вы у нас
были, — сказала она с виноватою и вместе доверчивою улыбкой, у Долли дети все
были в скарлатине, и он зашел к ней как-то. И можете себе представить, — говорила она шопотом. — ему так жалко стало ее, что он остался и стал
помогать ей ходить за детьми. Да; и три недели прожил у них в доме и как нянька ходил за детьми.
— Я враг поездок за границу. И изволите видеть: если
есть начало туберкулезного процесса, чего мы знать не можем, то поездка за границу не
поможет. Необходимо такое средство, которое бы поддерживало питание и не вредило.
Письмо
было от Облонского. Левин вслух прочел его. Облонский писал из Петербурга: «Я получил письмо от Долли, она в Ергушове, и у ней всё не ладится. Съезди, пожалуйста, к ней,
помоги советом, ты всё знаешь. Она так рада
будет тебя видеть. Она совсем одна, бедная. Теща со всеми еще зa границей».
— Так вы думаете, что может
быть благополучно? Господи, помилуй и
помоги! — проговорил Левин, увидав свою выезжавшую из ворот лошадь. Вскочив в сани рядом с Кузьмой, он велел ехать к доктору.
— У меня хозяйство простое, — сказал Михаил Петрович. — Благодарю Бога. Мое хозяйство всё, чтобы денежки к осенним податям
были готовы. Приходят мужички: батюшка, отец, вызволь! Ну, свои всё соседи мужики, жалко. Ну, дашь на первую треть, только скажешь: помнить, ребята, я вам
помог, и вы
помогите, когда нужда — посев ли овсяный, уборка сена, жнитво, ну и выговоришь, по скольку с тягла. Тоже
есть бессовестные и из них, это правда.
Он почувствовал тоже, что что-то поднимается к его горлу, щиплет ему вносу, и он первый раз в жизни почувствовал себя готовым заплакать. Он не мог бы сказать, что именно так тронуло его; ему
было жалко ее, и он чувствовал, что не может
помочь ей, и вместе с тем знал, что он виною ее несчастья, что он сделал что-то нехорошее.
После полудня она начала томиться жаждой. Мы отворили окна — но на дворе
было жарче, чем в комнате; поставили льду около кровати — ничего не
помогало. Я знал, что эта невыносимая жажда — признак приближения конца, и сказал это Печорину. «Воды, воды!..» — говорила она хриплым голосом, приподнявшись с постели.
Бутылка кахетинского
помогла нам забыть о скромном числе блюд, которых
было всего одно, и, закурив трубки, мы уселись: я у окна, он у затопленной печи, потому что день
был сырой и холодный.
— Помилуйте, — говорил я, — ведь вот сейчас тут
был за речкою Казбич, и мы по нем стреляли; ну, долго ли вам на него наткнуться? Эти горцы народ мстительный: вы думаете, что он не догадывается, что вы частию
помогли Азамату? А я бьюсь об заклад, что нынче он узнал Бэлу. Я знаю, что год тому назад она ему больно нравилась — он мне сам говорил, — и если б надеялся собрать порядочный калым, то, верно, бы посватался…
Употреблю все, чтобы
помочь вам сделаться тем, чем вы должны
быть, чем вам назначила
быть ваша добрая, внутри вас же самих заключенная природа ваша, чтобы не даром
была любовь ваша ко мне, чтобы я, точно,
был кормилец ваш!»
Десять тысяч у него
было: другие десять тысяч предполагал он призанять у Костанжогло, так как он сам объявил уже, что готов
помочь всякому, желающему разбогатеть и заняться хозяйством.
Так
был он готов
помогать всякому на пути к приобретенью.
Прежде, покамест
был помоложе, так мне казалось, что все дело в деньгах, что если бы мне в руки сотни тысяч, я бы осчастливил множество:
помог бы бедным художникам, завел бы библиотеки, полезные заведения, собрал бы коллекции.
Селифан
помог взлезть девчонке на козлы, которая, ставши одной ногой на барскую ступеньку, сначала запачкала ее грязью, а потом уже взобралась на верхушку и поместилась возле него. Вслед за нею и сам Чичиков занес ногу на ступеньку и, понагнувши бричку на правую сторону, потому что
был тяжеленек, наконец поместился, сказавши...
— Ну, полно, брат, экой скрытный человек! Я, признаюсь, к тебе с тем пришел: изволь, я готов тебе
помогать. Так и
быть: подержу венец тебе, коляска и переменные лошади
будут мои, только с уговором: ты должен мне дать три тысячи взаймы. Нужны, брат, хоть зарежь!
—
Есть у меня, пожалуй, трехмиллионная тетушка, — сказал Хлобуев, — старушка богомольная: на церкви и монастыри дает, но
помогать ближнему тугенька. А старушка очень замечательная. Прежних времен тетушка, на которую бы взглянуть стоило. У ней одних канареек сотни четыре. Моськи, и приживалки, и слуги, каких уж теперь нет. Меньшому из слуг
будет лет шестьдесят, хоть она и зовет его: «Эй, малый!» Если гость как-нибудь себя не так поведет, так она за обедом прикажет обнести его блюдом. И обнесут, право.
Наконец бричка, сделавши порядочный скачок, опустилась, как будто в яму, в ворота гостиницы, и Чичиков
был встречен Петрушкою, который одною рукою придерживал полу своего сюртука, ибо не любил, чтобы расходились полы, а другою стал
помогать ему вылезать из брички. Половой тоже выбежал, со свечою в руке и салфеткою на плече. Обрадовался ли Петрушка приезду барина, неизвестно, по крайней мере, они перемигнулись с Селифаном, и обыкновенно суровая его наружность на этот раз как будто несколько прояснилась.