Неточные совпадения
«Что это? Я огорчил ее. Господи,
помоги мне!» подумал Левин и
побежал к старой Француженке
с седыми букольками, сидевшей на скамейке. Улыбаясь и выставляя свои фальшивые зубы, она встретила его, как старого друга.
Чуть он вздремнет, падал стул в комнате, так, сам собою, или
с шумом разбивалась старая, негодная посуда в соседней комнате, а не то зашумят дети — хоть вон
беги! Если это не
поможет, раздавался ее кроткий голос: она звала его и спрашивала о чем-нибудь.
Нас выпороли и наняли нам провожатого, бывшего пожарного, старичка со сломанной рукою, — он должен был следить, чтобы Саша не сбивался в сторону по пути к науке. Но это не
помогло: на другой же день брат, дойдя до оврага, вдруг наклонился, снял
с ноги валенок и метнул его прочь от себя, снял другой и бросил в ином направлении, а сам, в одних чулках, пустился
бежать по площади. Старичок, охая, потрусил собирать сапоги, а затем, испуганный, повел меня домой.
[В Воеводской тюрьме мне указывали одного каторжного, бывшего конвойного, который в Хабаровке
помог бродягам
бежать и сам
бежал с ними.
Глядя на нее, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков, как, например, в Смоленске, где надзиратель
помог ей
бежать и сам
бежал вместе
с нею.
— Как же, братец, — говорит, — очень коротко
с ним знаком, даже за волоса его драл, только не знаю, как ему в таком несчастном разе
помочь; потому что я уже совсем отслужился и полную пуплекцию получил — теперь меня больше не уважают, — а ты
беги скорее к коменданту Скобелеву, он в силах и тоже в этой части опытный, он что-нибудь сделает.
Как это ни странно
с первого взгляда, но приходится согласиться, что устами Удава говорит сама истина. Да, хорошо в те времена жилось. Ежели тебе тошно или Сквозник-Дмухановский одолел —
беги к Ивану Иванычу. Иван Иваныч не
помог (не сумел"застоять") — недалеко и в кабак сходить. Там уж
с утра ябедник Ризположенский
с пером за ухом ждет. Настрочил, запечатал, послал… Не успел оглянуться — вдруг, динь-динь, колокольчик звенит. Кто приехал? Иван Александров Хлестаков приехал! Ну, слава богу!
Вланг был чрезвычайно доволен своим назначением, живо
побежал собираться, и одетый пришел
помогать Володе и всё уговаривал его взять
с собой и койку, и шубу, и старые «Отечественные Записки», и кофейник спиртовой, и другие ненужные вещи.
Алексей замолчал и принялся
помогать своему господину. Они не без труда подвели прохожего к лошади; он переступал машинально и, казалось, не слышал и не видел ничего; но когда надобно было садиться на коня, то вдруг оживился и, как будто бы по какому-то инстинкту, вскочил без их помощи на седло, взял в руки повода, и неподвижные глаза его вспыхнули жизнию, а на бесчувственном лице изобразилась живая радость. Черная собака
с громким лаем
побежала вперед.
Телегин. Позволь, Ваня. Жена моя
бежала от меня на другой день после свадьбы
с любимым человеком по причине моей непривлекательной наружности. После того я своего долга не нарушал. Я до сих пор ее люблю и верен ей,
помогаю чем могу и отдал свое имущество на воспитание деточек, которых она прижила
с любимым человеком. Счастья я лишился, но у меня осталась гордость. А она? Молодость уже прошла, красота под влиянием законов природы поблекла, любимый человек скончался… Что же у нее осталось?
Глумов. Вы барствовать-то любите; а где средства! Кабы не моя оборотливость, так вы бы чуть не по миру ходили. Так
помогайте же мне,
помогайте же мне, я вам говорю. (Заслышав шаги,
бежит в переднюю и возвращается вместе
с Манефой.)
Во время бунта Разина распространен был слух, будто на Дон
бежал царевич Алексей
с поручением от самого царя к донским казакам, чтоб они
помогли ему избавиться от коварных бояр.
С бегов поехали в ресторан, а оттуда на квартиру к Щавинскому. Фельетонист немного стыдился своей роли добровольного сыщика, но чувствовал, что не в силах отстать от нее, хотя у него уже начиналась усталость и головная боль от этой тайной, напряженной борьбы
с чужой душою. Убедившись, что лесть ему не
помогла, он теперь пробовал довести штабс-капитана до откровенности, дразня и возбуждая его патриотические чувства.
Увидев ее теперь
с ножом, он тотчас догадался, что́ это значит, и, чувствуя
с горестию, что он не в силах
помочь своим друзьям, вскочил и
побежал далеко прочь.
Напрасно кто-нибудь, более их искусный и неустрашимый, переплывший на противный берег, кричит им оттуда, указывая путь спасения: плохие пловцы боятся броситься в волны и ограничиваются тем, что проклинают свое малодушие, свое положение, и иногда, заглядевшись на бегущую мимо струю или ободренные криком, вылетевшим из капитанского рупора, вдруг воображают, что корабль их
бежит, и восторженно восклицают: «Пошел, пошел, двинулся!» Но скоро они сами убеждаются в оптическом обмане и опять начинают проклинать или погружаются в апатичное бездействие, забывая простую истину, что им придется умереть на мели, если они сами не позаботятся снять
с нее корабль и прежде всего хоть
помочь капитану и его матросам выбросить балласт, мешающий кораблю подняться.
— И к чему я спешила, не понимаю! Мы, девушки, так глупы и ветрены… Бить нас некому! Впрочем, не воротишь, и рассуждать тут нечего… Ни рассуждения, ни слезы не
помогут. Я, Сережа, сегодня всю ночь плакала! Он тут… около лежит, а я про тебя думаю… спать не могу… Хотела даже
бежать ночью, хоть в лес к отцу… Лучше жить у сумасшедшего отца, чем
с этим… как его…
— Они мне
помогут!» Впереди этих людей
бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый,
с горбатым носом.