Неточные совпадения
Опора истины на
свободу противоречит онтологическому
пониманию истины, при котором центр тяжести лежит в открывающемся сущем.
Философски определить
свободу пытались через волюнтаристическое
понимание ее, как акта причинности (например, Мен де Биран, Лопатин); но это не доходило до глубины проблемы.
Наименее благоприятно для
свободы якобинское
понимание демократии.
В новом советском человеке происходит не только страшное умаление
свободы, но исчезает самый вкус
свободы, самое
понимание того, что такое
свобода.
Везде, где есть меньшинство, предварившее
понимание масс и желающее осуществить ими понятую идею, если нет ни
свободы речи, ни права собрания, — будут составляться тайные общества.
В последнее время я опять остро чувствую два начала в себе: с одной стороны, аристократическое начало, аристократическое
понимание личности и творческой
свободы; с другой стороны, сильное чувство исторической судьбы, не допускающее возврата назад, и социалистические симпатии, вытекающие из религиозного источника.
Я очень ценил и ценю многие мотивы русской религиозной мысли: преодоление судебного
понимания христианства, истолкование христианства как религии Богочеловечества, как религии
свободы, любви, милосердия и особой человечности, более, чем в западной мысли выраженное эсхатологическое сознание, чуждость инфернальной идее предопределения, искание всеобщего спасения, искание Царства Божьего и правды Его.
Свободой воли особенно дорожили с точки зрения уголовно-процессуального
понимания человеческой жизни.
Такого
понимания христианства, как религии
свободы, такого радикального отрицания авторитета в религиозной жизни никто еще, кажется, не выражал.
Нил Сорский сторонник более духовного, мистического
понимания христианства, защитник
свободы по понятиям того времени, он не связывал христианство с властью, был противник преследования и истязания еретиков.
Такое
понимание причинности,
свободы и необходимости изменяет взгляд на чудесное.
Такое
понимание причинности изменяет взгляд на соотношение
свободы и необходимости.
Люди Запада давно уже доросли до
понимания планетарного смысла труда, для них деяние — начало, единственно способное освободить человека из плена древних пережитков, из-под гнета условий, стесняющих
свободу духовного роста личности.
В вечной же основе тварности самого различия между
свободой и необходимостью, имеющего полную реальность для твари, вовсе нет, она трансцендентна свободе-необходимости [Таким образом, получается соотношение, обратное тому, что мы имеем у Канта: у него
свобода существует только для ноумена и ее в мире опыта нет, а всецело царит необходимость; по нашему же
пониманию,
свобода существует только там, где есть необходимость, т. е. в тварном самосознании, ее нельзя приписать вечности, как нельзя ей приписать и необходимости.].
Её неблагородные проявления, её посягательства на
свободу духа противоречили моему аристократическому
пониманию личности и моему культу духовной
свободы.
Основное противоречие моего мнения о социальной жизни связано с совмещением во мне двух элементов — аристократического
понимания личности,
свободы и творчества и социалистического требования утверждения достоинства каждого человека, самого последнего из людей и обеспечения его права на жизнь.
Когда уравнительная тирания оскорбляет моё
понимание достоинства личности, мою любовь к
свободе и творчеству, я восстаю против нее и готов в крайней форме выразить своё восстание.
Также противоречит философии личности и
свободы телеологическое
понимание мирового процесса.
Но мне совершенно чужд монизм, эволюционизм и оптимизм Фихте, Шеллинга и Гегеля, их
понимание объективации духа, универсального Я, разума в мировом и историческом процессе, особенно гегелевское учение о самораскрытии духа и развитии к
свободе в мировом процессе, о становлении Божества.
Монистическое и дуалистическое
понимание отношений между Творцом и тварью одинаково ведет к отрицанию
свободы твари.
Тринитарное же
понимание Бога преодолевает всякое рабство и обосновывает
свободу и достоинство человека.
Пассивное
понимание апокалиптических пророчеств есть детерминизм, фатализм и отрицание
свободы.
Н. Гартман думает, что телеологическое
понимание природного мира, согласно которому в нем осуществляется высшая жизнь, несоединимо со
свободой и нравственной жизнью.
Понимание духа как основанного на универсалиях, на родовом бытии ведет к отрицанию
свободы, детерминизму, хотя бы и утонченному.
Во втором
понимании Церкви так же господствует
свобода, как в первом авторитет.
Эта философия духа синтезирует греческий интеллектуалистический универсализм с
пониманием духа как
свободы и динамики, что внесено в историю христианством.
Критика откровения, т. е. очищение его от наивной объективации, ведет к
пониманию откровения как действия духа на дух, духа Божьего на дух человеческий, на человеческую
свободу и человеческое сознание и совесть, которые активны.
Наконец, гегелевское
понимание духа проникнуто эволюционизмом, который есть детерминизм и противоречит
пониманию духа как
свободы.
Достоевский в своем
понимании христианской
свободы как бы выходит за пределы исторического православия.
Приводят многие места «Дневника писателя», в которых он будто бы был врагом
свободы общественно-политической, консерватором и даже реакционером, и эти совершенно внешние подходы мешают увидеть
свободу как сердцевину всего творчества Достоевского, как ключ к
пониманию его миросозерцания.