Неточные совпадения
Татьяна, по
совету няни
Сбираясь ночью ворожить,
Тихонько приказала
в бане
На два прибора стол накрыть;
Но стало страшно вдруг Татьяне…
И я — при мысли о Светлане
Мне стало страшно — так и быть…
С Татьяной нам не ворожить.
Татьяна поясок шелковый
Сняла, разделась и
в постель
Легла. Над нею вьется Лель,
А под подушкою пуховой
Девичье зеркало лежит.
Утихло всё. Татьяна
спит.
— О, вернулся еще вчера, я сейчас у него была… Я именно и пришла к вам
в такой тревоге, у меня руки-ноги дрожат, я хотела вас попросить, ангел мой Татьяна Павловна, так как вы всех знаете, нельзя ли узнать хоть
в бумагах его, потому что непременно теперь от него остались бумаги, так к кому ж они теперь от него пойдут? Пожалуй, опять
в чьи-нибудь опасные руки
попадут? Я вашего
совета прибежала спросить.
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и привезли ответ на два вопроса. К. Н. Посьет
спал; я ходил по палубе и встретил их.
В бумаге сказано было, что полномочные теперь не могут отвечать на предложенные им вопросы, потому что у них есть ответ верховного
совета на письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может быть, ответы на эти вопросы и не понадобятся. Нечего делать, надо было подождать.
Угроза эта была чином, посвящением, мощными шпорами.
Совет Лесовского
попал маслом
в огонь, и мы, как бы облегчая будущий надзор полиции, надели на себя бархатные береты a la Karl Sand и повязали на шею одинакие трехцветные шарфы!
Не зная законов и русского судопроизводства, он
попал в сенат, сделался членом опекунского
совета, начальником Марьинской больницы, начальником Александрийского института и все исполнял с рвением, которое вряд было ли нужно, с строптивостью, которая вредила, с честностью, которую никто не замечал.
Я почему-то
попал от общественных деятелей на короткое время
в члены
Совета Республики, так называемый Предпарламент, что очень мне не соответствовало и было глупо.
Вот почему я, как друг, прошу и, как мать, внушаю: берегись этих людей! От них всякое покровительство на нас нисходит, а между прочим, и
напасть. Ежели же ты несомненно предвидишь, что такому лицу
в расставленную перед ним сеть
попасть надлежит, то лучше об этом потихоньку его предварить и
совета его спросить, как
в этом случае поступить прикажет. Эти люди всегда таковые поступки помнят и ценят.
Многим помогали эти «
Советы и ответы», и многим
попадало в них ежедневно, а больше всего тем, кто притеснял рабочих, служащих, обиженных.
Элиза Августовна не проронила ни одной из этих перемен; когда же она, случайно зашедши
в комнату Глафиры Львовны во время ее отсутствия и случайно отворив ящик туалета, нашла
в нем початую баночку rouge végétal [румян (фр.).], которая лет пятнадцать покоилась рядом с какой-то глазной примочкой
в кладовой, — тогда она воскликнула внутри своей души: «Теперь пора и мне выступить на сцену!»
В тот же вечер, оставшись наедине с Глафирой Львовной, мадам начала рассказывать о том, как одна — разумеется, княгиня — интересовалась одним молодым человеком, как у нее (то есть у Элизы Августовны) сердце изныло, видя, что ангел-княгиня сохнет, страдает; как княгиня, наконец,
пала на грудь к ней, как к единственному другу, и живописала ей свои волнения, свои сомнения, прося ее
совета; как она разрешила ее сомнения, дала
советы; как потом княгиня перестала сохнуть и страдать, напротив, начала толстеть и веселиться.
Но, — прибавлял он всегда с горькой улыбкою, — блажен муж, иже не иде на
совет нечестивых!»
В царствование Лжедимитрия, а потом Шуйского оба заштатные чиновника старались опять
попасть ко двору; но попытки их не имели успеха, и они решились пристать к партии боярина Шалонского, который обнадежил Лесуту, что с присоединением России к польской короне число сановников при дворе короля Сигизмунда неминуемо удвоится и он не только займет при оном место, равное прежней его степени, но даже,
в награду усердной службы, получит звание одного из дворцовых маршалов его польского величества.
На другой день это было исполнено: княжна с матерью была у Хотетовой, и визит обошелся благополучно, если не считать, что на ежечасные повторения Хотетовой княжне
совета «помнить бога и молиться ему» бабушка добавляла свои
советы любить ближнего, быть готовым на помощь всякому требующему помощи, не гордиться, не чваниться, не превозноситься
в благоприятных обстоятельствах и не
падать духом
в противных.
Саша схватился за маузер, стоявший возле по
совету Колесникова: даже солдат может свое оружие положить
в сторону, а мы никогда, и ешь и
спи с ним; не для других, так для себя понадобится. Но услыхал как раз голос Василия и приветливо
в темноте улыбнулся. Гудел Колесников...
— Ты веришь своему старичку агенту, для меня же его
совет — бессмыслица. Твой старичок мог лицемерить, он мог упражняться
в терпении и при этом смотреть на нелюбимого человека, как на предмет, необходимый для его упражнений, но я еще не
пал так низко; если мне захочется упражняться
в терпении, то я куплю себе гимнастические гири или норовистую лошадь, но человека оставлю
в покое.
— Ты знаешь ли, что,
в самом деле, я замечаю
в тебе перемену, — сказал он, — и Лизу, я понимаю, как это мучает. Я понимаю, что тебе тяжело оставлять всё начатое и прекрасное дело, но что ты хочешь, que veux tu? Я бы советовал вам ехать. Покойней будет и тебе и ей. И знаешь ли, мой
совет ехать
в Крым. Климат акушер там прекрасный, и
в самый виноградный сезон вы
попадете.
В таких полезных нам и приятных
в особенности для жены моей, а их дочери,
советах и разговорах проведши весь вечер, легли спокойно
спать.
Нашла коса на камень.
Попал топор на сучок… Думал Масляников посулом отъехать, да не на того
напал… А сердце стариковское по красавице разгорелось; крякнул Макар Тихоныч, поморщился, однако ж поехал купчие совершать и деньги
в совет класть.
Все бывшие слезно молили мать Манефу, чтобы дала им мудрый
совет, как помочь себе
в настоящие дни
напастей.
Он служил тогда председателем Коммерческого
совета в Москве и
попал как раз на тот вечер у г-жи Нарышкиной, когда
в квартире Сухово-Кобылина была убита француженка, его любовница.
Меня не смутило и то, что я отправляюсь на такой юг летом и рискую
попасть на большие жары и оставаться
в Мадриде
в духоте городской жизни. Но молодость брала свое. Не смущало меня и то, что я не имел никаких добавочных средств для этой поездки. И тут Наке явился «мужем
совета». Выхлопотывая себе даровой проезд, он и мне выправил безденежный билет до Мадрида. Сам он уехал раньше меня за несколько дней. А меня что-то тогда задержало.
Когда я приехал
в Петербург, мои обе пьесы были уже приняты и напечатаны. Писемский никогда не руководил мною, не давал мне никаких
советов и указаний. Я не
попал ни
в какой тесный кружок сверстников, где бы кто-нибудь сделался моим не то что уже советником, а даже слушателем и читателем моих рукописей.
— На все необходимы не только отвага, но и ум… Об этом-то я и хотел посоветоваться с тобой и еще кое с кем и послал герольдов собрать на
совет всех соседей… Один из моих рейтаров попался
в лапы русских и лишь хитростью спасся и пришел ползком
в замок… Он говорит, что они уже близко… Надо нам тоже приготовиться к встрече. Полно нам травить, пора
палить! А? Какова моя мысль! Даром, что
в старом парнике созрела.
— На все необходимы не только отвага, но и ум… Об этом-то я и хотел посоветоваться с тобою и еще кой с кем и послал герольдов собрать на
совет всех соседей… Один из моих рейтаров попался
в лапы русских и лишь хитростью спасся и пришел ползком
в замок… Он говорит, что они уже близко… Надо нам тоже приготовляться к встрече. Полно нам травить, пора
палить! А? Какова мысль! Даром, что
в старом парнике созрела.
Первое время он думал было последовать
совету Ермака Тимофеевича и вернуться, отъехав на несколько сотен верст, с заявлением, что его ограбили лихие люди, но молодое любопытство взяло верх над горечью разлуки с Домашей, и он
в конце концов решил пробраться
в Москву, поглядеть на этот город хором боярских и царских палат, благо он мог сказать Семену Иоаникиевичу, что лихие люди
напали на него под самой Москвой.
В его голове созрел для этого особый план.
В военном
совете, после многих разногласий, едва было решено собрать шведские войска при Гуммельсгофе и дать там отпор набегу русских, когда к гельметскому двору прискакал шведский офицер, так сказать, на шпорах и шпаге, ибо измученное животное,
в котором он еще возбуждал ими жизнь,
пало, лишь только он успел слезть с него. Случай этот принят был за худое предвестие для шведов. Гонец подтвердил слова Вольдемара.
— Я и не надеялся на согласие… Я думал, что я сумею его убедить исподволь… А теперь я последую вашему
совету… Женюсь и, приехав с молодой женой сюда,
упаду к его ногам… Если его не тронут мои мольбы, то тронет ее красота, я
в этом уверен…
И все грамотеи это прочитали и потом взяли да грамотку на цигарках
спалили, а потом еще нашли иную грамотку и
в сей уже то и се против дворян таких-сяких, неумех бiлоруких, а потом кстати и про «всеобирающую полицию» и разные
советы, как жить, щоб не подражать дворянам и не входить
в дочинения с полицией, а все меж собой ладить по-божьему.
От этого, услыхав о такой милости и твердом на меня уповании, я было хотел отказаться от места, но, зная удивительный
в практике разум владыки, побежал к нему и,
пав перед ним
в ноги, все рассказал ему и стал просить у него
совета. Он же, выслухав меня, добре сказал...