Неточные совпадения
Анна была более, чем к
другим, ласкова к нему и благодарна за свой
портрет.
Портрет с пятого сеанса поразил всех, в особенности Вронского, не только сходством, но и особенною красотою. Странно было, как мог Михайлов найти ту ее особенную красоту. «Надо было знать и любить ее, как я любил, чтобы найти это самое милое ее душевное выражение», думал Вронский, хотя он по этому
портрету только узнал это самое милое ее душевное выражение. Но выражение это было так правдиво, что ему и
другим казалось, что они давно знали его.
У круглого стола под лампой сидели графиня и Алексей Александрович, о чем-то тихо разговаривая. Невысокий, худощавый человек с женским тазом, с вогнутыми в коленках ногами, очень бледный, красивый, с блестящими, прекрасными глазами и длинными волосами, лежавшими на воротнике его сюртука, стоял на
другом конце, оглядывая стену с
портретами. Поздоровавшись с хозяйкой и с Алексеем Александровичем, Степан Аркадьич невольно взглянул еще раз на незнакомого человека.
Другая лампа-рефрактор горела на стене и освещала большой во весь рост
портрет женщины, на который Левин невольно обратил внимание.
Более всех
других родов ему нравился французский грациозный и эффектный, и в таком роде он начал писать
портрет Анны в итальянском костюме, и
портрет этот казался ему и всем, кто его видел, очень удачным.
Навстречу Печорина вышел его лакей и доложил, что сейчас станут закладывать, подал ему ящик с сигарами и, получив несколько приказаний, отправился хлопотать. Его господин, закурив сигару, зевнул раза два и сел на скамью по
другую сторону ворот. Теперь я должен нарисовать его
портрет.
Иные ужасно обиделись, и не шутя, что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой Нашего Времени;
другие же очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой
портрет и
портреты своих знакомых…
Оба приятеля, рассуждавшие о приятностях дружеской жизни, остались недвижимы, вперя
друг в
друга глаза, как те
портреты, которые вешались в старину один против
другого по обеим сторонам зеркала.
Почтенный замок был построен,
Как замки строиться должны:
Отменно прочен и спокоен
Во вкусе умной старины.
Везде высокие покои,
В гостиной штофные обои,
Царей
портреты на стенах,
И печи в пестрых изразцах.
Всё это ныне обветшало,
Не знаю, право, почему;
Да, впрочем,
другу моему
В том нужды было очень мало,
Затем, что он равно зевал
Средь модных и старинных зал.
Цветы, любовь, деревня, праздность,
Поля! я предан вам душой.
Всегда я рад заметить разность
Между Онегиным и мной,
Чтобы насмешливый читатель
Или какой-нибудь издатель
Замысловатой клеветы,
Сличая здесь мои черты,
Не повторял потом безбожно,
Что намарал я свой
портрет,
Как Байрон, гордости поэт,
Как будто нам уж невозможно
Писать поэмы о
другом,
Как только о себе самом.
Часть их души, занятая галереей предков, мало достойна изображения,
другая часть — воображаемое продолжение галереи — начиналась маленьким Грэем, обреченным по известному, заранее составленному плану прожить жизнь и умереть так, чтобы его
портрет мог быть повешен на стене без ущерба фамильной чести.
Из переулка, точно дым из трубы, быстро, одна за
другою, выкатывались группы людей с иконами в руках, с
портретом царя, царицы, наследника, затем выехал, расталкивая людей лошадью, пугая взмахами плети, чернобородый офицер конной полиции, закричал...
— Это — кто? — спросил он, указывая подбородком на
портрет Шекспира, и затем сказал таким тоном, как будто Шекспир был личным его
другом...
Он уже не видит
портрета, а видит что-то
другое.
Но Райский в сенат не поступил, в академии с бюстов не рисовал, между тем много читал, много писал стихов и прозы, танцевал, ездил в свет, ходил в театр и к «Армидам» и в это время сочинил три вальса и нарисовал несколько женских
портретов. Потом, после бешеной Масленицы, вдруг очнулся, вспомнил о своей артистической карьере и бросился в академию: там ученики молча, углубленно рисовали с бюста, в
другой студии писали с торса…
Сцены, характеры,
портреты родных, знакомых,
друзей, женщин переделывались у него в типы, и он исписал целую тетрадь, носил с собой записную книжку, и часто в толпе, на вечере, за обедом вынимал клочок бумаги, карандаш, чертил несколько слов, прятал, вынимал опять и записывал, задумываясь, забываясь, останавливаясь на полуслове, удаляясь внезапно из толпы в уединение.
— Как, Софья Николаевна? Может ли быть? — говорил Аянов, глядя во все широкие глаза на
портрет. — Ведь у тебя был
другой; тот, кажется, лучше: где он?
Райскому хотелось докончить
портрет Веры, и он отклонил было приглашение. Но на
другой день, проснувшись рано, он услыхал конский топот на дворе, взглянул в окно и увидел, что Тушин уезжал со двора на своем вороном коне. Райского вдруг потянуло за ним.
— Да, кузина: вы обмануты, и ваши тетки прожили жизнь в страшном обмане и принесли себя в жертву призраку, мечте, пыльному воспоминанию… Он велел! — говорил он, глядя почти с яростью на
портрет, — сам жил обманом, лукавством или силою, мотал, творил ужасы, а
другим велел не любить, не наслаждаться!
— Райский указал на
другой женский
портрет.
— Да, хотел жениться, умерла в чахотке, ее падчерица. Я знал, что ты знаешь… все эти сплетни. Впрочем, кроме сплетен, ты тут ничего и не мог бы узнать. Оставь
портрет, мой
друг, это бедная сумасшедшая и ничего больше.
Вот тут еще есть и
другой портрет — посмотри и на него.
— О, ты ничего не знаешь, Ламберт! Ты страшно, страшно необразован… но я плюю. Все равно. О, он любит маму; он целовал ее
портрет; он прогонит ту на
другое утро, а сам придет к маме; но уже будет поздно, а потому надо спасти теперь…
Но разговаривать было некогда: на палубу вошло человек шесть гидальго, но не таких, каких я видел на балконах и еще на
портретах Веласкеца и
других; они были столько же гидальго, сколько и джентльмены: все во фраках, пальто и сюртуках, некоторые в белых куртках.
Нам хотелось поговорить, но переводчика не было дома. У моего товарища был
портрет Сейоло, снятый им за несколько дней перед тем посредством фотографии. Он сделал два снимка: один себе, а
другой так, на случай. Я взял
портрет и показал его сначала Сейоло: он посмотрел и громко захохотал, потом передал жене. «Сейоло, Сейоло!» — заговорила она, со смехом указывая на мужа, опять смотрела на
портрет и продолжала смеяться. Потом отдала
портрет мне. Сейоло взял его и стал пристально рассматривать.
Теперь, войдя в эту комнату, освещенную двумя лампами с рефлекторами — одним у
портрета его отца, а
другим у
портрета матери, он вспомнил свои последние отношения к матери, и эти отношения показались ему ненатуральными и противными.
Обнаженность груди на
портрете напомнила ему
другую молодую женщину, которую он видел на-днях также обнаженной.
Было несколько литографических
портретов русских современных и прежних архиереев, но уже по
другим стенам.
У обеих сестер была еще
другая комнатка, общая их спальня, с двумя невинными деревянными кроватками, желтоватыми альбомцами, резедой, с
портретами приятелей и приятельниц, рисованных карандашом довольно плохо (между ними отличался один господин с необыкновенно энергическим выражением лица и еще более энергическою подписью, в юности своей возбудивший несоразмерные ожидания, а кончивший, как все мы — ничем), с бюстами Гете и Шиллера, немецкими книгами, высохшими венками и
другими предметами, оставленными на память.
А вот и
другая роскошь: мой
портрет; полгода он копил деньги, чтобы просить хорошего живописца, и сколько они с этим молодым живописцем мучили меня.
Какой-то генерал просит со мною увидеться: милости просим; входит ко мне человек лет тридцати пяти, смуглый, черноволосый, в усах, в бороде, сущий
портрет Кульнева, рекомендуется мне как
друг и сослуживец покойного мужа Ивана Андреевича; он-де ехал мимо и не мог не заехать к его вдове, зная, что я тут живу.
Когда он, оканчивая, глубоко тронутый, благодарил публику, — все вскочило в каком-то опьянении, дамы махали платками,
другие бросились к кафедре, жали ему руки, требовали его
портрета.
На
другой день утром я получил от соседки записку; это была первая записка от нее. Она очень вежливо и осторожно уведомляла меня, что муж ее недоволен тем, что она мне предложила сделать
портрет, просила снисхождения к капризам больного, говорила, что его надобно щадить, и в заключение предлагала сделать
портрет в
другой день, не говоря об этом мужу, — чтоб его не беспокоить.
В
другой зале висело множество фамильных
портретов всех величин, форм, времен, возрастов и костюмов.
В 1851 году я был проездом в Берне. Прямо из почтовой кареты я отправился к Фогтову отцу с письмом сына. Он был в университете. Меня встретила его жена, радушная, веселая, чрезвычайно умная старушка; она меня приняла как
друга своего сына и тотчас повела показывать его
портрет. Мужа она не ждала ранее шести часов; мне его очень хотелось видеть, я возвратился, но он уже уехал на какую-то консультацию к больному.
На одном
портрете граф изображен на своем Барсе верхом, а на
другом — в санях, запряженных Свирепым.
В спальне — огромная, тоже красного дерева кровать и над ней ковер с охотничьим рогом, арапниками, кинжалами и
портретами борзых собак. Напротив — турецкий диван; над ним масляный
портрет какой-то очень красивой амазонки и опять фотографии и гравюры. Рядом с
портретом Александра II в серой визитке, с собакой у ног — фотография Герцена и Огарева, а по
другую сторону — принцесса Дагмара с собачкой на руках и Гарибальди в круглой шапочке.
Мог ли в таком костюме пойти художник в богатый дом писать
портрет, хотя мог написать лучше
другого…
Товарищ и
друг В. В. Пукирева с юных дней, он знал историю картины «Неравный брак» и всю трагедию жизни автора: этот старый важный чиновник — живое лицо. Невеста рядом с ним —
портрет невесты В. В. Пукирева, а стоящий со скрещенными руками — это сам В. В. Пукирев, как живой.
Обстановка у него приличная, вполне хозяйственная, даже есть два
портрета, написанных масляными красками: на одном он сам, на
другом его покойница жена с цветком на груди.
По одну сторону меня сел сын хозяйский, а по
другую посадил Карп Дементьич свою молодую невестку… Прервем речь, читатель. Дай мне карандаш и листочек бумашки. Я тебе во удовольствие нарисую всю честную компанию и тем тебя причастным сделаю свадебной пирушки, хотя бы ты на Алеутских островах бобров ловил. Если точных не спишу
портретов, то доволен буду их силуэтами. Лаватер и по них учит узнавать, кто умен и кто глуп.
Вошли вдруг Ганя и Птицын; Нина Александровна тотчас замолчала. Князь остался на стуле подле нее, а Варя отошла в сторону;
портрет Настасьи Филипповны лежал на самом видном месте, на рабочем столике Нины Александровны, прямо перед нею. Ганя, увидев его, нахмурился, с досадой взял со стола и отбросил на свой письменный стол, стоявший в
другом конце комнаты.
Как-нибудь, да ты уже знаешь, любезный
друг Матюшкин, что у меня на стене твой
портрет и в портфеле Теребеневский лицейский Jeannot. [
Портрет Пущина-лицеиста не найден.]
Любезный
друг Матюшкин, ты уже должен знать из письма моего к Николаю от 12 июня, что с признательностью сердечною прочтен твой листок от 8 мая. Посылка получена в совершенной исправности. Старый Лицей над фортепианами красуется, а твой
портрет с Энгельгардтом и Вольховским на
другой стенке, близ письменного моего стола. Ноты твои Аннушка скоро будет разыгрывать, а тетрадка из лицейского архива переписана. Подлинник нашей древности возвращаю. От души тебе спасибо за все, добрый
друг!
Распоряжение вызвано распространением в обществе снимков с
портретов декабристов, их жен и
других членов их семьи.
…Не знаю, говорил ли тебе наш шафер, что я желал бы, чтоб ты,
друг мой, с ним съездила к Энгельгардту… Надеюсь, что твое отвращение от новых встреч и знакомств не помешает тебе на этот раз. Прошу тебя! Он тебе покажет мой
портрет еще лицейский, который у него висит на особой стенке между рисунками П. Борисова, представляющими мой петровский NoMep от двери и от окна. Я знаю, что и Егору Антоновичу и Марье Яковлевне будет дорого это внимание жены их старого Jeannot…
А мне-то хоть бы на
портрет ее поглядеть; иной раз поплачу, на него глядя, — все легче станет, а в
другой раз, когда одна остаюсь, не нацелуюсь, как будто ее самое целую; имена нежные ей прибираю да и на ночь-то каждый раз перекрещу.
Может быть, эта толщина и некоторое сходство с
портретом Екатерины Великой, которое поразило меня в ней, придавали ей в моих глазах гордый вид; но я совершенно оробел, когда она, пристально глядя на меня, сказала мне: «
Друзья наших
друзей — наши
друзья».
Портреты того и
другого, сделанные Л.Л. Белянкиным, были великолепны. После этого «происшествия» редактировать «Развлечение» стал сам А.В. Насонов, а карикатуры исполнялись Н.И. Богдановым, А.И. Лебедевым, М.Е. Малышевым, С.А. Любовниковым и Эрбером.
A.П. Лукин встретил меня, и мы прошли в кабинет к фактическому владельцу газеты В.М. Соболевскому, сидевшему за огромным письменным столом с массой газет и рукописей. Перед столом — такой же
портрет Н.С. Скворцова. Кожаная дорогая мебель, тяжелые шторы, на столе подсвечник с шестью свечами под зеленым абажуром. В.М. Соболевский любил работать при свечах. В
других комнатах стояли керосиновые лампы с зелеными абажурами.