Неточные совпадения
В бумаге заключалось согласие горочью принять письмо. Только было, на вопрос адмирала, я разинул рот отвечать, как губернатор взял другую бумагу, таким же
порядком прочел ее; тот же старик, секретарь, взял и передал ее, с теми же
церемониями, Кичибе. В этой второй бумаге сказано было, что «письмо будет принято, но что скорого ответа на него быть не может».
Отец мой возил меня всякий год на эту языческую
церемонию; все повторялось в том же
порядке, только иных стариков и иных старушек недоставало, об них намеренно умалчивали, одна княжна говаривала: «А нашего-то Ильи Васильевича и нет, дай ему бог царство небесное!.. Кого-то в будущий год господь еще позовет?» — И сомнительно качала головой.
— Да повара-то полезнее, — прокричал тот самый семинарист, который был в «заседании» у Виргинского.
Порядок несколько нарушился. Из многих рядов повскочили, чтобы видеть
церемонию с лавровым венком.
А между тем у Гордея Евстратыча из этого заурядного проявления вседневной жизни составлялась настоящая
церемония: во-первых, девка Маланья была обязана подавать самовар из секунды в секунду в известное время — утром в шесть часов и вечером в пять; во-вторых, все члены семьи должны были собираться за чайным столом; в-третьих, каждый пил из своей чашки, а Гордей Евстратыч из батюшкова стакана; в-четвертых,
порядок разливания чая, количество выпитых чашек, смотря по временам года и по значениям постных или скоромных дней, крепость и температура чая — все было раз и навсегда установлено, и никто не смел выходить из батюшкова устава.
Молодой человек с прическою a la diable m'emporte [черт меня побери (франц.).] сделал гримасу и, проговоря: «Это все глупости!», залпом выпил стакан красного вина. После ужина бальные гости все разъехались, остались одни только непосредственные участники свадьбы. Молодых проводили в спальню с известными
церемониями. Видимым образом, кажется, все шло своим
порядком. Впрочем, Перепетуя Петровна никак не могла удержаться, чтобы не высказать своего неудовольствия Владимиру Андреичу.
Придворные обычаи и
порядки Царьграда перешли к Москве, сделавшейся Третьим Римом. Византийский черный двуглавый орел стал московским гербом. Появились греческие придворные чины: постельничьи, ясельничьи, окольничьи. Иоанна стали называть царем, били ему челом в землю. При дворе совершались великолепные и пышные
церемонии.
У отца Фоки эта часть, как видно, была в таком
порядке, что он мог ее смело репрезентовать своему епископу. Но архиерей был, очевидно, утомлен обилием почетных
церемоний и «просил, чтобы не делать никакой встречи и пения».
Это был величайший знаток богослужебных
церемоний, какому не было равных даже между протодиаконами, всегда ведущими весь
порядок сложного архиерейского богослужения.