Неточные совпадения
Достиг я резвой младости:
Приехал в отпуск князюшка
И, подгулявши, выкупал
Меня,
раба последнего,
Зимою в проруби!
—
И посади фалетуром
Меня,
раба последнего,
Со скрипкой — впереди.
Увы! нет для
раба иного закона, кроме беззакония. С печатью беззакония он явился на свет; с нею промаячил постылую жизнь и с нею же обязывается сойти в могилу. Только за пределами
последней, как уверяет Аннушка, воссияет для него присносущий свет Христов… Ах, Аннушка, Аннушка!
Все тут, от председателя до
последнего писца, ели и пили, требуя, кто чего хотел, а после обеда написали протокол, в котором значилось, что
раба божия Иулита умерла от апоплексии, хотя же и была перед тем наказана на теле, но слегка, отечески.
Во всяком случае, в боковушке все жили в полном согласии. Госпожи «за любовь» приказывали, Аннушка — «за любовь» повиновалась. И если по временам барышни называли свою
рабу строптивою, то это относилось не столько к внутренней сущности речей и поступков
последней, сколько к их своеобразной форме.
Наконец все совершилось. На свете прибавилось больше не только одним
рабом, но и христианином. Батюшке заплатили двугривенный и позвали Сергеича из девичьей.
Последний, с своей стороны, подносит два полотенца, из которых одно предназначается священнику, другое — матушке.
Павел, с своей стороны, не настаивал на этих сближениях и исподволь свел ее только с Аннушкой (см. предыдущую главу), так как
последняя, по его мнению, могла силою убежденного слова утишить горе добровольной
рабы и примирить ее с выпавшим ей на долю жребием.
— Не беспокойтесь, этим вы меня не уязвите. Да, я повторяю: вам нужно только, чтобы кого-нибудь считали вашим
рабом, новым
рабом вашей неотразимости. А время идет, а
рабы все реже и реже. И для того чтобы не потерять
последнего вздыхателя, вы, холодная, бесстрастная, приносите в жертву и ваши семейные обязанности, и вашу верность супружескому алтарю.
В маленьком хозяйстве Дуни и отца ее было в ту пору очень мало денег; но деньги эти, до
последней копейки, пошли, однако ж, на панихиду за упокой души
рабы божией Анны, — и каждый год потом, в тот самый день, сосновские прихожане могли видеть, как дедушка Кондратий и его дочка ставили перед образом тонкую восковую свечу, крестились и произносили молитву, в которой часто поминалось имя доброй тетушки Анны.
Свобода! он одной тебя
Еще искал в пустынном мире.
Страстями чувства истребя,
Охолодев к мечтам и к лире,
С волненьем песни он внимал,
Одушевленные тобою,
И с верой, пламенной мольбою
Твой гордый идол обнимал.
Свершилось… целью упованья
Не зрит он в мире ничего.
И вы,
последние мечтанья,
И вы сокрылись от него.
Он
раб. Склонясь главой на камень,
Он ждет, чтоб с сумрачной зарей
Погас печальной жизни пламень,
И жаждет сени гробовой.
Ничего же поэтому нет удивительного, что
последние месяцы своей жизни я омрачил мыслями и чувствами, достойными
раба и варвара, что теперь я равнодушен и не замечаю рассвета.
— Так уничтожаю
последний остаток признательности… боже! боже! я невиновна… ты, ты сам дал мне вольную душу, а он хотел сделать меня
рабой, своей
рабой!.. невозможно! невозможно женщине любить за такое благодеяние… терпеть, страдать я согласна… но не требуй более; боже! если б ты теперь мне приказал почитать его своим благодетелем — я и тебя перестала бы любить!.. моя жизнь, моя судьба принадлежат тебе, создатель, и кому ты хочешь — но сердце в моей власти!..
Нет: шаг за шагом, медленно вперед
«Все далее и дале подвигаться,
Вражду, и стыд, и совести боренье
В
последние убежища теснить,
И гордую противницу мою,
Самой ей к изумлению, заставить
Мне сделаться послушною
рабой, —
Вот где была бы ценность обладанья,
Вот что победой полной я б назвал!
— Благодарю тебя, мой царь, за все: за твою любовь, за твою красоту, за твою мудрость, к которой ты позволил мне прильнуть устами, как к сладкому источнику. Дай мне поцеловать твои руки, не отнимай их от моего рта до тех пор, пока
последнее дыхание не отлетит от меня. Никогда не было и не будет женщины счастливее меня. Благодарю тебя, мой царь, мой возлюбленный, мой прекрасный. Вспоминай изредка о твоей
рабе, о твоей обожженной солнцем Суламифи.
Пожалел верный
раб Мишка миллионного наследника за его простоту и еще дал денег, но это уж было в
последний раз: у самого Мишки ничего не оставалось.
— Но нет! — минуту спустя, со вздохом продолжала она, закрывая салфеткой пяльцы, — эта
последняя мечта едва ли когда сбудется!.. Это знамя не для вас, оно для поляков!.. Вы ведь умеете быть только немыми
рабами вашего правительства.
Скажу вам, возлюбленные, не свои речи, не слова человеческие, поведаю, что сам Бог говорит: «В
последние дни излию от духа моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и юноши ваши видения узрят, и старцы ваши сония увидят, и на
рабов моих и на рабынь моих излию от духа моего, и будут пророчествовать…
Последней истиной о рабстве человека является то, что человек есть
раб у самого себя.
Культурные люди становятся
рабами литературы,
рабами последних слов в искусстве.
— Да, я сделаю его своим
рабом, потому что смерть лучше унижения. Пусть же он испытает
последнее, чтобы узнать гнев брата своего! — произнес грозно юноша и взмахнул копьем.
Отдав ему этот
последний долг, он закрыл гроб крышкой, засыпал могилу, сровнял могильный холм и, опустившись на колени, стал молиться за душу новопреставленного
раба Божия Григория.
Один Кремль, вспрыснутый
последним его сиянием, вырезывал на небе кровли своих домов и кресты своих церквей; все же кругом распростерлось во мраке у ног его, как
рабы у ног своего падишаха.