А именно, натуры
последнего разряда, сдавленные, убитые, потерявшие всякую энергию и подвижность, — представляются нам, главным образом, в последующих комедиях Острорского, к которым мы должны теперь обратиться.
При несчастном развитии натуры первого рода делаются враждебными всему, что не их, забывают все права и становятся способными ко всевозможным насилиям; а натуры
последнего разряда теряют всякое уважение к своему человеческому достоинству и допускают других помыкать собою [, делаясь действительно чем-то вроде укрощенного домашнего животного]…
Человек этот тоже сообразил, должно быть еще при начале своего служебного поприща, что «одному на сем свете назначено в каретах ездить, другому в худых сапогах по грязи шлепать», и, причислив себя к
последнему разряду, нанял себе угол и живет, не думая пытать судьбы своей.
Поземцев (в повести «Призвание»), принадлежащий к
последнему разряду, женится и губит свою жену, грубым образом заводя связь с какой-то кокеткой и делая жене бессовестные упреки; Буднев, второго разряда, точно так же бестолково женится и губит свою жену тем, что влюбляется в какую-то девчонку, на которую тратится, скрывает от жены причину своих долгих отлучек, своей печали и, наконец, запивает горькую.
Похоронили Андрея Ивановича на самом конце кладбища, в одном из
последних разрядов. Был хмурый весенний день. В колеях дорог стояла вода, по откосам белел хрящеватый снег, покрытый грязным налетом, деревья были голы, мокрая буро-желтая трава покрывала склоны могил, в проходах гнили прошлогодние листья.
Неточные совпадения
— Так-с, — сказал прокурор всё с той же чуть заметной улыбкой, как бы показывая этой улыбкой то, что такие заявления знакомы ему и принадлежат к известному ему забавному
разряду. — Так-с, но вы, очевидно, понимаете, что я, как прокурор суда, не могу согласиться с вами. И потому советую вам заявить об этом на суде, и суд разрешит ваше заявление и признает его уважительным или неуважительным и в
последнем случае наложит на вас взыскание. Обратитесь в суд.
Водяная птица — ближайшая соседка птице болотной; выводит детей если не в болотах, то всегда в болотистых местах, и потому я немедленно перехожу к ней, хотя она в общем
разряде дичи, по своему достоинству, должна бы занимать
последнее место.
Во всей пьесе Бородкин выставляется благородным и добрым по-старинному;
последний же его поступок вовсе не в духе того
разряда людей, которых представителем служит Бородкин.
Разряд — самое подходящее определение. Теперь я вижу, что это было именно как электрический
разряд. Пульс моих
последних дней становится все суше, все чаще, все напряженней — полюсы все ближе — сухое потрескивание — еще миллиметр: взрыв, потом — тишина.
Конечно, это не может не вызывать на размышления, хотя
последние никогда не выходят из
разряда самых обыкновенных общих мест.
Александров учился всегда с серединными успехами. Недалекое производство представлялось его воображению каким-то диковинным белым чудом, не имеющим ни формы, ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Одной его заботой было окончить с круглым девятью, что давало права первого
разряда и старшинство в чине. О
последнем преимуществе Александров ровно ничего не понимал, и воспользоваться им ему ни разу в военной жизни так и не пришлось.
Со странным двойным чувством гордой радости и унижения увидел Александров свой номер, ровно сотый, и как раз
последний;
последняя девятка, дающая право на первый
разряд.
Последнее — если провинившийся солдат состоял в
разряде штрафованных.
Очень даже возможно, что перспектива видеть Бисмарка играла не
последнюю роль в его решимости ехать за границу и что он покуда только не мог еще вполне определить себе, по какому
разряду он устроит это свидание, то есть за сто, двести или за триста марок.
К четвертому
разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в
последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что́ не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел облокотившись на руки над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания
последних дней, в особенности Бородинского сражения и того непреодолимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того
разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием: они.