Неточные совпадения
Не отвечая
на его слова,
Варя нагнулась над ним нерадостной улыбкой
посмотрела ему в лицо. Глаза были светлые, не лихорадочные, но выражение их было строгое.
Однажды осенью матушка
варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь,
смотрел на кипучие пенки.
— И куда такая пропасть выходит говядины? Покупаешь-покупаешь, а как ни спросишь — все нет да нет… Делать нечего, курицу зарежь… Или лучше вот что: щец с солониной
свари, а курица-то пускай походит… Да за говядиной в Мялово сегодня же пошлите, чтобы пуда два… Ты
смотри у меня, старый хрыч. Говядинка-то нынче кусается… четыре рублика (ассигнациями) за пуд… Поберегай, не швыряй зря. Ну, горячее готово;
на холодное что?
Варя. Я
смотрю на это дело серьезно, мамочка, надо прямо говорить. Он хороший человек, мне нравится.
— Что сделала? Куда ты меня тащишь? Уж не прощения ли просить у ней, за то, что она твою мать оскорбила и твой дом срамить приехала, низкий ты человек? — крикнула опять
Варя, торжествуя и с вызовом
смотря на брата.
Ганя побледнел, дрожал и молчал. Ипполит остановился, пристально и с наслаждением
посмотрел на него, перевел свои глаза
на Варю, усмехнулся, поклонился и вышел, не прибавив более ни единого слова.
Варя было встала, чтоб отправиться наверх к Нине Александровне, но остановилась и внимательно
посмотрела на брата.
Одна Палагея пользовалась некоторою льготой и могла отрываться от работы под предлогом
посмотреть внучат, остававшихся около избушки, или когда
варила варево
на всю семью.
Более всего любил я
смотреть, как мать
варила варенье в медных блестящих тазах
на тагане, под которым разводился огонь, — может быть, потому, что снимаемые с кипящего таза сахарные пенки большею частью отдавались нам с сестрицей; мы с ней обыкновенно сидели
на земле, поджав под себя ноги, нетерпеливо ожидая, когда масса ягод и сахара начнет вздуваться, пузыриться и покрываться беловатою пеленою.
Вода, заранее уже налитая в кофейник, начала невдолге закипать вместе с насыпанным в нее кофеем. Девочка и мальчик с полатей
смотрели на всю эту операцию с большим любопытством, да не меньше их и сама Парасковья: кофею у них никогда никто из проезжающих не
варил.
Однако ж дело кое-как устроилось. Поймали разом двух куриц, выпросили у протопопа кастрюлю и, вместо плиты, под навесом
на кирпичиках
сварили суп. Мало того: хозяин добыл где-то связку окаменелых баранок и крохотный засушенный лимон к чаю. Мы опасались, что вся Корчева сойдется
смотреть, как имущие классы суп из курицы едят, и, чего доброго, произойдет еще революция; однако бог миловал. Поевши, все ободрились и почувствовали прилив любознательности.
Ольга Алексеевна.
Варя, не говори так, не
смотри на меня… Ведь это правда, твой муж… о нем дурно говорят…
И никто не
смотрел на сапожника, когда он, смеясь и шутя, учил Машу
варить обед, убирать комнату, а потом садился работать и шил до поздней ночи, согнувшись в три погибели над худым, грязным сапогом.
— Под Новый год вы разбили чайную чашку с блюдечком. Долой два рубля… Чашка стоит дороже, она фамильная, но… бог с вами! Где наше не пропадало! Потом-с, по вашему недосмотру Коля полез
на дерево и порвал себе сюртучок… Долой десять… Горничная тоже по вашему недосмотру украла у
Вари ботинки. Вы должны за всем
смотреть. Вы жалованье получаете. Итак, значит, долой еще пять… Десятого января вы взяли у меня десять рублей…
Я напряженно всматриваюсь в лицо сырой, неуклюжей старухи, ищу в ней свою
Варю, но от прошлого у ней уцелел только страх за мое здоровье да еще манера мое жалованье называть нашим жалованьем, мою шапку — нашей шапкой. Мне больно
смотреть на нее, и, чтобы утешить ее хоть немного, я позволяю ей говорить что угодно и даже молчу, когда она несправедливо судит о людях или журит меня за то, что я не занимаюсь практикой и не издаю учебников.
Полканов искоса
посмотрел на неё — ему казалось, что это она сейчас выдумала для того, чтоб оставить
Варю наедине с ним. Но её лицо выражало только неудовольствие и озабоченность.
— А вот законы, как они говорят, — указал Григорий
на Варю бойкими глазами. — Попал мне, случаем, десятый том, — я
посмотрел, вижу — интересно. Стал читать… А теперь имею том первый… Первая статья к нём прямо говорит: «Никто не может отговариваться незнанием законов». Ну, я так думаю, что никто их не знает. Вот ещё скоро учитель мне положение о крестьянах достанет; очень интересно почитать — что такое?
Варя удивлённо
посмотрела на него и молчит. Егор держит перед лицом папироску и, осторожно сдувая с неё пепел, говорит...
Варя попросила его к Денизе Яковлевне.
На нее страшно было
смотреть. До истерики дело, однако ж, не дошло. Пирожков сел у кровати и старался толком расспросить ее: имеет ли она хоть какие-нибудь фактические права
на инвентарь? Ничего
на бумаге у ней не было. Он ей посоветовал — отложив свой гонор, поехать завтра утром к Гордею Парамонычу, просить ее оставить до весны, а самой искать компаньона.
— Полно,
Варя, — говорю я, кладя ей руку
на плечо. — Перестань так узко и односторонне
смотреть на людей: каждому свое дорого. Ты чувствуешь призвание к монастырю, меня влечет к искусству. И не будем мешать друг другу.
Татьяна,
Варя и он были почти одних лет; но тогда он был студентом, а они уже взрослыми девушками-невестами и
на него
смотрели, как
на мальчика. И теперь, хотя он был уже адвокатом и начинал седеть, они всё еще называли его Мишей и считали молодым, и говорили, что он еще ничего не испытал в жизни.
Татьяна всё время за ужином
посматривала нежно
на мужа, ревнуя и беспокоясь, как бы он не съел или не выпил чего-нибудь вредного. Ей казалось, что он избалован женщинами, устал, — это ей нравилось в нем, и в то же время она страдала.
Варя и Надя также были нежны с ним и
смотрели на него с беспокойством, точно боялись, что он вдруг возьмет и уйдет от них. Когда он хотел налить себе вторую рюмку,
Варя сделала сердитое лицо и сказала...
Первый привал делали в Самбеке,
на берегу речки. Распрягли лошадь,
варили кашу, закусывали
на ковре. Антон и Александр разводили костер. Николай в цилиндре лежал
на траве и мечтательно, прищурив глаз, молча
смотрел в пространство, а Иван, подсмыкивая носом, переобувался.