Неточные совпадения
Я подошел к лавочке, где были ситцы и платки, и накупил всем нашим девушкам по платью, кому розовое, кому голубое, а старушкам по малиновому головному платку; и каждый раз, что я опускал руку в карман, чтобы заплатить деньги, — мой неразменный рубль все был
на своем месте. Потом я купил для ключницыной
дочки, которая должна была выйти замуж, две сердоликовые запонки и, признаться, сробел; но бабушка по-прежнему
смотрела хорошо, и мой рубль после этой покупки благополучно оказался в моем кармане.
Дочка, тоже ребеночек лет восьми, идет в беленьком платьице,
смотрит на мальчика и смеется, а в руках таку малую кошелочку деревенскую несет, а в кошелочке ежика.
— Вот кабы… — потихоньку шепчет матушка, прислушавшись к разговору и любовно
посматривая на дочку-любимку.
— Не об том я. Не нравится мне, что она все одна да одна, живет с срамной матерью да хиреет.
Посмотри,
на что она похожа стала! Бледная, худая да хилая, все
на грудь жалуется. Боюсь я, что и у ней та же болезнь, что у покойного отца. У Бога милостей много. Мужа отнял, меня разума лишил — пожалуй, и
дочку к себе возьмет. Живи, скажет, подлая, одна в кромешном аду!
Я думала: «Я умерла для семьи,
Всё милое, всё дорогое
Теряю… нет счета печальных потерь!..»
Мать как-то спокойно сидела,
Казалось, не веря еще и теперь,
Чтоб
дочка уехать посмела,
И каждый с вопросом
смотрел на отца.
Больная девочка развеселялась как ребенок, кокетничала с стариком, подсмеивалась над ним, рассказывала ему свои сны и всегда что-нибудь выдумывала, заставляла рассказывать и его, и старик до того был рад, до того был доволен,
смотря на свою «маленькую
дочку Нелли», что каждый день все более и более приходил от нее в восторг.
Так я все чем больше эту думу в голове содержу, тем больше уверяюсь, что иначе это быть не могло, и не могу
смотреть ни
на какие сборы к его венчанью с предводительскою
дочкою.
Так сильно отдался он под конец своим мыслям, что, казалось, не заметил даже
дочки рыбака, которая успела уже вернуться в избу, стояла и
смотрела на него распухшими от слез глазами.
Он хоша, сдается мне, не добре ластится к
дочке Кондратия, во всю зиму, почитай, к ним и не наведывался: знать, не по ндраву; да
смотреть на это нечего!
Я ловлю себя… А разве я-то сам стремлюсь куда-нибудь? Разве так уже нетерпеливо бьется моя пленная мысль?.. Нет, Василий Акинфиевич хоть что-нибудь да сделал в своей жизни, вон и два Георгия у него
на груди, и
на лбу шрам от черкесской шашки, и у солдат его такие толстые и красные морды, что
смотреть весело… А я?.. Я сказал, что
на работы поеду с удовольствием. Может быть, это развлечет меня? Управляющий… у него жена, две
дочки, два-три соседних помещика, может быть, маленький романчик?.. Завтра выступаем.
Дядя как-то тепло
посмотрел на Менделя. Тот дружески, но все же почтительно кивнул головой и погладил свою красивую волнистую бороду. По лицу г-жи Мендель, как неуловимая зарница, пробежал румянец, и она значительно
посмотрела на сыновей и
дочку, как бы тревожась: поддержат ли они свое достоинство хорошо воспитанных детей.
— Знаем, сударь Яков Иваныч, — перебила Грачиха, — понимаем, батюшка, что вы со старой госпожой вашей мнением своим никого себе равного не находили. Фу ты, ну ты,
на,
смотри! Руки в боки, глаза в потолоки себя носили, а как по-другому тоже посудить, так все ваше чванство в богатстве было, а деньги, любезный, дело нажитое и прожитое: ты вот был больно богат, а стал беден,
дочку за купца выдавал было, а внук под красну шапку поспел.
«Восемь баржей с рыбой!.. Да от него миллионом пахнет!» — подумал Василий Борисыч и с удвоенным умилением
посмотрел на белокурую
дочку Марко Данилыча.
Взглянул Василий Борисыч
на Парашу,
посмотрел и
на купеческую
дочку… во сто крат пригожей, во сто крат приглядней…
— Истинно так, — подхватил саратовец. — А знаешь, как медведь в лесу дуги гнет? Гнет — не парит, переломит — не тужит. Так и он. Ты не
смотри, что ласков он до тебя, не гляди, что возлюбил тебя. Разведает про
дочку, мигнуть не успеешь —
на другой салтык поворотит. Тогда держись только.
— Ну вот
на старости лет еще
дочку Господь даровал. Все
дочки да
дочки! — обнимая Дуню, сказал, улыбаясь, до слез растроганный Чапурин. — Ин быть по-твоему. Здравствуй,
дочка богоданная!
Смотри ж у меня, нового отца слушаться, а он постарается, чтоб у тебя было все цело и сохранно. И в обиду не дам тебя никому.
Оченно мне гребтит, что ты, любезная
дочка, возлюбленное мое рождение, отчуждена, живучи у господ, от истинной святоотеческой древлеправославной веры —
смотри же у меня, не вступай во двор козлищ, иже имут левое стояние перед Господом
на Страшном суде.
— Пройдешься мимо, — отделал себе спекулянт квартиру нашу, живет в ней один с женой да с
дочкой. Шторы, арматура блестит, пальмы у окон. И не признаешь квартирку. Вот какие права были! Богат человек, — и пожалуйте, живите трое в пяти комнатах. Значит, — спальня там, детская, столовая, —
на все своя комната. А рабочий человек и в подвале проживет, в одной закутке с женой да с пятью ребятишками, — ему что? Ну, а теперь власть наша, и права другие пошли.
На то не
смотрят, что богатый человек.
Если бы у отца хватило телесных сил сказать ей еще раз: «
Смотри,
дочка, не обижай Калерии, не бери греха
на душу!» — она упала бы
на колени и во всем призналась бы.
Белоглазова, действительно, полюбила Петра Валерьяновича, как родного, и даже пожалуй еще сильней, но в этом последнем она боялась сознаться самой себе, понимая, какое громадное расстояние лежит между ней, приживалкой его матери, и им, хотя больным, хилым, некрасивым, но все же богатым женихом, с положением в московском аристократическом обществе, женихом,
на которого плотоядно
смотрели все московские маменьки, имеющие
дочек на линии невест.
Дочка в эти минуты
смотрела на нее с презрительною улыбкой. Между тем и без чайного оракула можно было предвещать обеим, что одна до конца своей жизни останется тряпкой, а другая, если и выйдет замуж, будет домашним демоном, сведет с ума злополучного супруга, а тот убежит от нее хоть к полюсам.
Томительно шли недели. Наконец получился ответ из Новгорода, просят-де зятюшку нареченного побывать, потому девка дурит на-поди и сладу нету, вынь да подай ей жениха слободского, так хоть
посмотреть, каков он из себя, и если хороший человек, то и по рукам ударить, волей-неволей, дочка-то ведь одна.