Неточные совпадения
— А как вы,
Макар Иванович,
смотрите на грех самоубийства? — спросил я его по тому же поводу.
Он был чрезвычайно взволнован и
смотрел на Версилова, как бы ожидая от него подтвердительного слова. Повторяю, все это было так неожиданно, что я сидел без движения. Версилов был взволнован даже не меньше его: он молча подошел к маме и крепко обнял ее; затем мама подошла, и тоже молча, к
Макару Ивановичу и поклонилась ему в ноги.
Когда писарь вошел в поповскую горницу, там сидел у стола, схватившись за голову, Галактион. Против него сидели о.
Макар и Ермилыч и молча
смотрели на него. Завидев писаря, Ермилыч молча показал глазами
на гостя: дескать, человек не в себе.
— Ты
посмотри на себя-то, — поговаривала Анна, — тебе водку пить с Ермилычем да с попом
Макаром, а настоящего-то ничего и нет. Ну, каков ты есть человек, ежели тебя разобрать? Вон глаза-то заплыли как от пьянства… Небойсь Галактион компании не ломает, а всегда в своем виде.
Макар ушел к себе в заднюю избу, где его жена Татьяна стирала
на ребят. Он все еще не мог прочухаться от родительской трепки и недружелюбно
смотрел на широкую спину безответной жены, взятой в богатую семью за свою лошадиную силу.
А
Макар стоял
на одном месте и широко раскрытыми глазами
смотрел на черноризицу Аглаиду: он узнал голос Аграфены.
За воротами Ганна натолкнулась
на новую неприятную сцену. Тит стоял у телеги с черемуховою палкой в руках и
смотрел на подъезжавшего верхом второго сына,
Макара. Лесообъездчик прогулял где-то целую ночь с товарищами и теперь едва держался в седле. Завидев отца,
Макар выпрямился и расправил болтавшиеся
на нем лядунки.
Это слово точно придавило
Макара, и он бессильно опустился
на лавку около стола. Да, он теперь только разглядел спавшего
на лавке маленького духовного брата, — ребенок спал, укрытый заячьей шубкой. У
Макара заходили в глазах красные круги, точно его ударили обухом по голове. Авгарь, воспользовавшись этим моментом, выскользнула из избы, но
Макар даже не пошевелился
на лавке и
смотрел на спавшего ребенка, один вид которого повернул всю его душу.
Положение Татьяны в семье было очень тяжелое. Это было всем хорошо известно, но каждый
смотрел на это, как
на что-то неизбежное.
Макар пьянствовал,
Макар походя бил жену,
Макар вообще безобразничал, но где дело касалось жены — вся семья молчала и делала вид, что ничего не видит и не слышит. Особенно фальшивили в этом случае старики, подставлявшие несчастную бабу под обух своими руками. Когда соседки начинали приставать к Палагее, она подбирала строго губы и всегда отвечала одно и то же...
Благодаря выпитому пуншу он едва держался
на ногах и сам даже выносить ничего не мог из вещей, а позвал для этого дворника и едва сминающимся языком говорил ему: «Ну, ну, выноси; тебе заплатят; не даром!»
Макар Григорьев только
посматривал на него и покачивал головой, и когда Ванька подошел было проститься к нему и хотел с ним расцеловаться,
Макар Григорьев подставил ему щеку, а не губы.
И вот она отворяется, и выходят, шатаясь и кружась, принятые рекрута: и Петруха, и Ванюха, и
Макар, стараясь не
смотреть на своих и не видеть их.
Лицо старого Тойона было доброе, и, когда у
Макара становилось слишком уж тяжело
на сердце, он
смотрел на это лицо, и ему становилось легче.
Макар смотрел на татар враждебно и каждый раз ворчал, что этого им еще мало. Когда же он встречался с чалганцами, то останавливался и благодушно беседовал с ними: все-таки это были приятели, хоть и воры. Порой он даже выражал свое участие тем, что, подняв
на дороге талинку, усердно подгонял сзади быков и коней; но лишь только сам он делал несколько шагов, как уже всадники оставались сзади чуть заметными точками.
Расчувствовавшись,
Макар Алексеич уже не ограничивается и сомнениями, — а даже до негодования доходит и задевает людей почище себя: «Что фрак-то
на нем сидит гоголем, что в лорнетку-то золотую он
на вас
смотрит, бесстыдник, — так уж ему все с рук сходит, так уж и речь его непристойную снисходительно слушать надо!
На другую ночь, когда Аксенов лег
на свою нару и чуть задремал, он услыхал, что кто-то подошел и сел у него в ногах. Он
посмотрел в темноте и узнал
Макара.
Макар Семенов стоял как ни в чем не бывало, и
смотрел на начальника, и не оглядывался
на Аксенова. У Аксенова тряслись руки и губы, и он долго не мог слова выговорить. Он думал: «Если скрыть его, за что же я его прощу, когда он меня погубил? Пускай поплатится за мое мученье. А сказать
на него, точно — его засекут. А что, как я понапрасну
на него думаю? Да что ж, мне легче разве будет?»
Один раз, ночью, он пошел по острогу и увидал, что из-под одной нары сыплется земля. Он остановился
посмотреть. Вдруг
Макар Семенов выскочил из-под нары и с испуганным лицом взглянул
на Аксенова. Аксенов хотел пройти, чтоб не видеть его; но
Макар ухватил его за руку и рассказал, как он прокопал проход под стенами и как он землю каждый день выносит в голенищах и высыпает
на улицу, когда их гоняют
на работу. Он сказал...
И нашла
на него такая злость
на Макара Семенова, что хоть самому пропасть, а хотелось отмстить ему. Он читал молитвы всю ночь, но не мог успокоиться. Днем он не подходил к
Макару Семенову и не
смотрел на него.
Заподозренных окружающих княгиню арестуют, начнут от них допытываться истины и, быть может, даже наверное, допытаются. Конец обнаруженной нити доведет до него, Степана, и до самого князя, а таким делам и сама государыня не потатчица, не
посмотрит на сиятельное лицо, а упечет туда, «куда
Макар и телят не гонял!»
Герасим и дворник, шедшие следом за
Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением
смотрел на этого полусумасшедшего старика.
Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплым голосом, видимо себе воображая что-то торжественное.