Неточные совпадения
Облокотясь о стол, запустив пальцы одной руки в лохматую гриву свою, другой рукой он подкладывал в рот винные
ягоды, медленно жевал их, запивая глотками мадеры, и
смотрел на Турчанинова с масляной улыбкой
на красном лице, а тот, наклонясь к нему, держа стакан в руке, говорил...
— Мала птичка, да ноготок востер. У меня до француза в Москве целая усадьба
на Полянке была, и дом каменный, и сад, и заведения всякие,
ягоды, фрукты, все свое. Только птичьего молока не было. А воротился из Юрьева,
смотрю — одни закопченные стены стоят. Так, ни за нюх табаку спалили. Вот он, пакостник, что наделал!
Когда мы проезжали между хлебов по широким межам, заросшим вишенником с красноватыми
ягодами и бобовником с зеленоватыми бобами, то я упросил отца остановиться и своими руками нарвал целую горсть диких вишен, мелких и жестких, как крупный горох; отец не позволил мне их отведать, говоря, что они кислы, потому что не поспели; бобов же дикого персика, называемого крестьянами бобовником, я нащипал себе целый карман; я хотел и
ягоды положить в другой карман и отвезти маменьке, но отец сказал, что «мать
на такую дрянь и
смотреть не станет, что
ягоды в кармане раздавятся и перепачкают мое платье и что их надо кинуть».
Более всего любил я
смотреть, как мать варила варенье в медных блестящих тазах
на тагане, под которым разводился огонь, — может быть, потому, что снимаемые с кипящего таза сахарные пенки большею частью отдавались нам с сестрицей; мы с ней обыкновенно сидели
на земле, поджав под себя ноги, нетерпеливо ожидая, когда масса
ягод и сахара начнет вздуваться, пузыриться и покрываться беловатою пеленою.
— Другие? Другие, выражаясь по-русски, просто сволочь… Извини, я сегодня выражаюсь немного резко. Но как иначе назвать этот невозможный сброд, прильнувший к Евгению Константинычу совершенно случайно. Ему просто лень прогнать всех этих прихлебателей… Вообще свита Евгения Константиныча представляет какой-то подвижной кабак из отборнейших тунеядцев. Видела Летучего? Да все они одного поля
ягоды… И я удивляюсь только одному, чего
смотрит Прейн! Тащит
на Урал эту орду, и спрашивается — зачем?
— Да слышишь ли ты, голова! он
на других-то людей вовсе не походит.
Посмотрел бы ты, как он сел
на коня, как подлетел соколом к войску, когда оно, войдя в Москву, остановилось у Арбатских ворот, как показал
на Кремль и соборные храмы!.. и что тогда было в его глазах и
на лице!.. Так я тебе скажу: и взглянуть-то страшно! Подле его стремени ехал Козьма Минич Сухорукий… Ну, брат, и этот молодец! Не так грозен, как князь Пожарский, а нашего поля
ягода — за себя постоит!
Мы снимали разную охотничью сбрую, разводили огонь и принимались готовить охотничий обед. У Николая Матвеича хранился для этого железный котелок, в котором приготовлялась охотничья похлебка из круп, картофеля и лука, с прибавкой,
смотря по обстоятельствам, очень расшибленного выстрелом рябчика, вяленой сибирской рыбы-поземины или грибов. Вкуснее такой похлебки, конечно, ничего не было
на свете; а после нее следовал чай с свежими
ягодами — тоже не последняя вещь в охотничьем обеде.
Пόд-вечер приехали гости к Палицыну; Наталья Сергевна разрядилась в фижмы и парчевое платье, распудрилась и разрумянилась; стол в гостиной уставили вареньями,
ягодами сушеными и свежими; Генадий Василич Горинкин, богатый сосед, сидел
на почетном месте, и хозяйка поминутно подносила ему тарелки с сластями; он брал из каждой понемножку и важно обтирал себе губы; он был высокого росту, белокур, и вообще довольно ловок для деревенского жителя того века; и это потому быть может, что он служил в лейб-кампанцах; 25<-и> лет вышед в отставку, он женился и нажил себе двух дочерей и одного сына; — Борис Петрович занимал его разговорами о хозяйстве, о Москве и проч., бранил новое, хвалил старое, как все старики, ибо вообще, если человек сам стал хуже, то всё ему хуже кажется; — поздно вечером, истощив разговор, они не знали, что начать; зевали в руку, вертелись
на местах,
смотрели по сторонам; но заботливый хозяин тотчас нашелся...
Она подходит ближе и
смотрит на царя с трепетом и с восхищением. Невыразимо прекрасно ее смуглое и яркое лицо. Тяжелые, густые темно-рыжие волосы, в которые она воткнула два цветка алого мака, упругими бесчисленными кудрями покрывают ее плечи, и разбегаются по спине, и пламенеют, пронзенные лучами солнца, как золотой пурпур. Самодельное ожерелье из каких-то красных сухих
ягод трогательно и невинно обвивает в два раза ее темную, высокую, тонкую шею.
Я опустилась
на кресло. Столбняк нашел
на меня. Глотала я воду и
смотрела в стакан, точь-в-точь, как бывало, maman рассердится, накажет, и сидишь в углу после рева; а нянька Настасья сует в карман винную
ягоду.