Неточные совпадения
Было очень неприятно наблюдать внимание Лидии к речам Маракуева.
Поставив локти
на стол, сжимая виски
ладонями, она смотрела в круглое лицо студента читающим взглядом, точно в книгу. Клим опасался, что книга интересует ее более, чем следовало бы. Иногда Лидия, слушая рассказы о Софии Перовской, Вере Фигнер, даже раскрывала немножко рот; обнажалась полоска мелких зубов, придавая лицу ее выражение, которое Климу иногда казалось хищным, иногда — неумным.
— Ты — глуп, Дронов, — возразил Тагильский, как будто трезвея, и, ударяя
ладонью по ручке кресла, продолжал: — Если рядом со средневековым процессом об убийстве евреями воришки Ющинского, убитого наверняка воровкой Чеберяковой,
поставить на суде дело по убийству Зотовой и привлечь к нему сначала в качестве свидетеля прокурора, зятя губернатора, — р-ручаюсь, что означенный свидетель превратился бы в обвиняемого…
Поставив стакан
на стол, она легко
ладонью толкнула Самгина в лоб; горячая
ладонь приятно обожгла кожу лба, Самгин поймал руку и, впервые за все время знакомства, поцеловал ее.
Самгин внимательно наблюдал, сидя в углу
на кушетке и пережевывая хлеб с ветчиной. Он видел, что Макаров ведет себя, как хозяин в доме, взял с рояля свечу, зажег ее, спросил у Дуняши бумаги и чернил и ушел с нею. Алина, покашливая, глубоко вздыхала, как будто поднимала и не могла поднять какие-то тяжести.
Поставив локти
на стол, опираясь скулами
на ладони, она спрашивала Судакова...
Это было его первое слово. До этого он сидел молча,
поставив локти
на стол, сжав виски
ладонями, и смотрел
на Маракуева, щурясь, как
на яркий свет.
— Позвольте, господа, позвольте еще одну минутку, — прервал Митя,
поставив оба локтя
на стол и закрыв лицо
ладонями, — дайте же чуточку сообразиться, дайте вздохнуть, господа. Все это ужасно потрясает, ужасно, не барабанная же шкура человек, господа!
— Видишь, — говорил Калистратов серому,
поставив ребром
ладонь своей руки
на столе, — я иду так по тротуару, а она вот так из-за угла выезжает в карете (Калистратов взял столовый нож и положил его под прямым углом к своей
ладони). Понимаешь?
Николай
поставил локти
на стол, положил голову
на ладони и не двигался, глядя
на нее через очки напряженно прищуренными глазами.
Маленький Федя, слушая чтение, беззвучно двигал губами, точно повторяя про себя слова книги, а его товарищ согнулся,
поставив локти
на колена, и, подпирая скулы
ладонями, задумчиво улыбался.
Порохонцев подошел поспешно к скамье, еще собственноручно пошатал ее и сел не прежде, как убедясь, что скамья действительно стоит крепко. Едва только барин присел, Комарь взял его сзади под плечи, а Комарева жена,
поставив на ковер таз с мочалкой и простыней, принялась разоблачать воинственного градоначальника. Сначала она сняла с него ермолку, потом вязаную фуфайку, потом туфли, носки, затем осторожно наложила свои
ладони на сухие ребра ротмистра и остановилась, скосив в знак внимания набок свою голову.
Последнее соображение мгновенно возвратило ему бодрость; он снял сапоги,
поставил ногу в
ладонь Захара, махнул
на кровлю и через минуту исчез в отверстии, которое оставалось между кровлями каморы и навеса.
В углу, около постели, стенные часы нерешительно и негромко пробили раз — два; женщина дважды вздрогнула, подошла, остановила прихрамывающие взмахи маятника неверным движением руки и села
на постель.
Поставив локти
на колени, она сжала голову
ладонями, волосы её снова рассыпались, окутали руки, закрыли лицо плотной, тёмной завесой.
Поставила барыня девочку
на пол; подняла ей подольчик рубашечки, да и ну ее валять
ладонью, — словно как и не свое дитя родное. Бедная Маша только вертится да кричит: «Ай-ай! ай, больно! ой, мама! не буду, не буду».
А потомки кровожадных листригонов лежат звездой,
на животах, головами внутрь, ногами наружу, подперев подбородки
ладонями, и глядят молча, если только не
ставят пари.
Шаховской вскочил с кресел, хватил себя
ладонью по лысине (это был его обыкновенный прием, выражение вспышки), забормотал, затрещал и запищал своим в высшей степени фальшивым голосом: «Это что еще? дуляк Кокоскин переложил глупейшим образом
на лусские нравы несчастного Мольера и прислал к нам из Москвы какого-то дуляка
ставить свой перевод, как будто бы я без него не умел этого сделать!
«Придёт Степан — скажу ему всё, — соображал он. — Вот теперь хорошо бы покурить, курильщики говорят — табак приводит мысли в порядок». Всё сильнее хотелось есть. Он
поставил локти
на колени, спрятал голову в
ладони, чтобы не видеть съестного, и замер, бессвязно думая о происходившем.
В его горячечно работавшем мозгу мелькнуло воспоминание, как один гимназист его класса просил учителя
поставить тройку, а когда получил отказ, стал перед учителем
на колени, сложил руки
ладонь к
ладони, как
на молитве, и заплакал.
— Нет, посудите в самом деле, гости дорогие, — продолжал Патап Максимыч,
поставив локти
на стол и положив бороду
на ладони.
Дошло до Пирожкова, — экая срамота. Лихой солдат, а тут, как гусь, ногу везет,
ладонь вразнобой заносит, дистанции до начальника не соблюдает, хочь брось. А потом и совсем стал, — ни туда, ни сюда, как свинья поперек обоза. Взводный рычит, фельдфебель гремит, полуротный ландышевыми словами поливает. Ротный
на шум из канцелярии вышел: что такое? Понять ничего не может: был Пирожков, да скапутился. Хочь под ружье его
ставь, хочь шкварки из него топи — ничего не выходит. Прямо как мутный барбос.