Неточные совпадения
Три года вдовеет Агафья Матвеевна: в это время все изменилось на прежний лад. Братец занимались подрядами, но разорились и
поступили кое-как, разными хитростями и поклонами, на прежнее место секретаря в канцелярии, «где записывают мужиков», и опять ходят пешком в должность и приносят четвертаки, полтинники и двугривенные, наполняя ими далеко спрятанный сундучок. Хозяйство пошло такое же грубое,
простое, но жирное и обильное, как в прежнее время, до Обломова.
Марк, по-своему, опять ночью, пробрался к нему через сад, чтоб узнать, чем кончилось дело. Он и не думал благодарить за эту услугу Райского, а только сказал, что так и следовало сделать и что он ему, Райскому, уже тем одним много сделал чести, что ожидал от него такого
простого поступка, потому что
поступить иначе значило бы быть «доносчиком и шпионом».
— А что будешь делать с размежеваньем? — отвечал мне Мардарий Аполлоныч. — У меня это размежевание вот где сидит. (Он указал на свой затылок.) И никакой пользы я от этого размежевания не предвижу. А что я конопляники у них отнял и сажалки, что ли, там у них не выкопал, — уж про это, батюшка, я сам знаю. Я человек
простой, по-старому
поступаю. По-моему: коли барин — так барин, а коли мужик — так мужик… Вот что.
Да, при всей дикости его манеры, каждый оставался убежден, что Рахметов
поступил именно так, как благоразумнее и
проще всего было
поступить, и свои страшные резкости, ужаснейшие укоризны он говорил так, что никакой рассудительный человек не мог ими обижаться, и, при всей своей феноменальной грубости, он был, в сущности, очень деликатен.
Потом я узнал, что
простые швейцарские вина, вовсе не крепкие на вкус, получают с летами большую силу и особенно действуют на непривычных. Канцлер нарочно мне не сказал этого. К тому же, если б он и сказал, я не стал бы отказываться от добродушного угощения крестьян, от их тостов и еще менее не стал бы церемонно мочить губы и ломаться. Что я хорошо
поступил, доказывается тем, что через год, проездом из Берна в Женеву, я встретил на одной станции моратского префекта.
Она самолично
простаивала целые дни при молотьбе и веянии и заставляла при себе мерять вывеянное зерно и при себе же мерою ссыпать в амбары. Кроме того, завела книгу, в которую записывала приход и расход, и раза два в год проверяла наличность. Она уже не говорила, что у нее сусеки наполнены верхом, а прямо заявляла, что умолот дал столько-то четвертей, из которых, по ее соображениям, столько-то должно
поступить в продажу.
Устенька в отчаянии уходила в комнату мисс Дудль, чтоб отвести душу. Она только теперь в полную меру оценила эту
простую, но твердую женщину, которая в каждый данный момент знала, как она должна
поступить. Мисс Дудль совсем сжилась с семьей Стабровских и рассчитывала, что, в случае смерти старика, перейдет к Диде, у которой могли быть свои дети. Но получилось другое: деревянную англичанку без всякой причины возненавидел пан Казимир, а Дидя, по своей привычке, и не думала ее защищать.
— Вот видишь, Елена, вот видишь, какая ты гордая, — сказал я, подходя к ней и садясь с ней на диван рядом. — Я с тобой
поступаю, как мне велит мое сердце. Ты теперь одна, без родных, несчастная. Я тебе помочь хочу. Так же бы и ты мне помогла, когда бы мне было худо. Но ты не хочешь так рассудить, и вот тебе тяжело от меня самый
простой подарок принять. Ты тотчас же хочешь за него заплатить, заработать, как будто я Бубнова и тебя попрекаю. Если так, то это стыдно, Елена.
— Ничего, самая
простая вещь: око за око — не больше того. А что касается твоей совести, так можешь быть совершенно спокоен: на твоем месте всякий порядочный человек
поступил бы точно так же.
Вот он в одежде деревенской бабы
поступает на нашу кухню
простой судомойкой. Однако излишняя благосклонность повара Луки заставляет его обратиться в бегство.
Нет, он
поступил бы гораздо
проще: начертил бы карту России, разлиновал бы ее на совершенно равные квадратики, доискался бы, какое количество десятин представляет собой каждый квадратик, потом зашел бы в мелочную лавочку, узнал, сколько сеется на каждую десятину картофеля и сколько средним числомполучается, и в заключение, при помощи Божией и первых четырех правил арифметики, пришел бы к результату, что Россия при благоприятных условияхможет производить картофелю столько-то, а при неблагоприятных условиях — столько-то.
Казалось бы, не только религиозное или нравственное чувство, но самое
простое рассуждение и расчет должны бы заставить каждого человека нашего времени ответить и
поступить так.
— Поймите мою мысль. Прежде, когда письма запечатывались
простым сургучом, когда конверты не заклеивались по швам — это, конечно, было легко. Достаточно было тоненькой деревянной спички, чтоб навертеть на нее письмо и вынуть его из конверта. Но теперь, когда конверт представляет массу, почти непроницаемую… каким образом
поступить? Я неоднократно пробовал употреблять в дело слюну, но, признаюсь, усилия мои ни разу не были увенчаны успехом. Получатели писем догадывались и роптали.
— А между тем нет ничего
проще, excellence. Здесь мы
поступаем в этих случаях следующим образом: берем письмо, приближаем его к кипящей воде и держим над паром конверт тою его стороной, на которой имеются заклеенные швы, до тех пор, пока клей не распустится. Тогда мы вскрываем конверт, вынимаем письмо, прочитываем его и помещаем в конверт обратно. И никаких следов нескромности не бывает.
Один офицерчик под шумок ругнул русскую литературу, другой привел стишки из"Искры", а Тит Биндасов
поступил еще
проще: объявил, что всем бы этим мошенникам зубы надо повышибать — и баста! не определяя, впрочем, кто, собственно, были эти мошенники.
Соколова была человек
простой, прямолинейный и не особенно тактичный… Однажды она прямо заговорила со мной о том, что я
поступаю плохо, считаю себя выше других и смотрю на всех такими взглядами, что ее, например, это смущает. Каждое ее слово отзывалось во мне резко, точно кто водил ножом по стеклу.
— Будто я уж сам и не могу додуматься до такой
простой вещи, — проговорил я, стараясь обидеться. — При чем тут Александра Васильевна? Я… думаю, что
поступаю как твой лучший друг.
Перчихин. Счастье? Мое счастье в том и состоит, чтобы уходить… А Полька будет счастлива… она будет! С Нилом-то? Здоровый, веселый,
простой… У меня даже мозги в голове пляшут… а в сердце — жаворонки поют! Ну, — везет мне! (Притопывая.) Поля Нила подцепила, она мило
поступила… Их ты! Люли-малина!
Например, в «Кошельке» осмеивается французский гувернер, сам себя произведший в шевалье де Мансонж: этот плут,
поступивши к одному помещику, «в свободное время занимался переделкою
простого табаку в розовый и продавал его по 5 и по 10 руб. за фунт».
Смотря на всю Европу с высоты своего славянского величия, г. Жеребцов решительно не хочет признать этого и
поступает с своими читателями так, как будто бы они не имели ни малейшего понятия — не только об истории и образованности, но даже о самых
простых логических построениях; как будто бы они лишены были не только всяких познаний, но даже и здравого смысла.
— Ах, да! То есть о русских, — поправила она его, успокоиваясь. — Вы спрашиваете — почему русские пишут хуже, — это ясно! потому что они не выдумывают ничего интересного. У французов герои настоящие, они и говорят не так, как все люди, и
поступают иначе. Они всегда храбрые, влюблённые, весёлые, а у нас герои —
простые человечки, без смелости, без пылких чувств, какие-то некрасивые, жалкенькие — самые настоящие люди и больше ничего!
Для него заговор — не рецепт, а заповедь, не догматический, и положительный совет врача, проповедника, священника, а таинственное указание самой природы как
поступать, чтобы достигнуть цели; это желание достигать не так назойливо, серо и торопливо, как наше желание вылечиться от зубной боли, от жабы, от ячменя; для
простого человека оно торжественно, ярко и очистительно; это — обрядовое желание; для нас — болезнь и всякая житейская практика играют служебную роль; для
простой души священны — и самый процесс лечения, и заботы об урожае, и о печении хлеба, и о рыбной ловле.
Александра Ивановна. Да, подвижники так
поступали, но
простым смертным, я думаю, надо
поступать просто, как подобает всякому доброму христианину.
Николай. Просите? Зачем? вы не знаете ни моей жизни, ни моего характера, ни положения, в котором я нахожусь… Маменька
простая женщина, а и та
поступила лучше: она знала, что мне деньги нужны, а не советы, и прислала мне денег.
Для того, чтобы заставить себя
поступать хорошо, почаще вспоминай о том, что непременно очень скоро умрешь. Только представь себе живо, что ты накануне смерти, и ты наверное не будешь ни хитрить, ни обманывать, ни лгать, ни осуждать, ни бранить, ни злобствовать, ни отнимать чужое. Накануне смерти можно делать только самые
простые добрые дела: помочь другому, утешить, оказать ему любовь. А эти дела и всегда самые нужные и радостные. От этого хорошо всегда, а особенно, когда запутался, думать о смерти.
Вы
поступите юнкером, — стало быть, вы будете гораздо ближе к солдату, чем офицер, ваши отношения будут
проще, короче офицерских; вот и постарайтесь этим воспользоваться для дела.
— Я делаю самые
простые выводы из самых простейших фактов, — сказал он, — и притом из общеизвестных фактов, которые ясно убеждают, что с женщиной
поступают коварно и что значение ее все падает. Как самое совершеннейшее из творений, она призвана к господству над грубою силой мужчины, а ее смещают вниз с принадлежащего ей положения.
Он был сын полковника, учился в кадетском корпусе, потом
поступил в военное училище, но кончать не захотел, а пошел отслуживать казенный кошт солдатом, не пожелал пользоваться никакими льготами, жил и служил как
простой рядовой.
— Еще бы не понять! Дело вообще
простое… Так как же ты намерен
поступать насчет грабежа? Сделавшись благонамеренным журналистом, будешь бить, как говорится, по всем трем и драть «со всех и вся» или ограничишься только пятиалтынными, получаемыми от твоей генеральши?
Твердой
поступью взошла она на роковой помост.
Простая одежда придавала еще больший блеск ее прелестям. Один из палачей сорвал с нее небольшую епанчу, покрывавшую грудь. Стыд и отчаяние овладели молодой женщиной. Смертельная бледность покрыла ее прелестное лицо. Слезы хлынули градом из прекрасных глаз. Ее обнажили до пояса, ввиду любопытного, но молчаливого народа.
Пятов лицеистом
поступил и на университетские курсы; но со второго курса перешел в
простые студенты. Тогда он был самого"независимого"направления и льнул к вожакам разных землячеств.
Ославлены становые с квартальными, а те не в пример добрей, потому что, хоть бы Николай Фомич — и казну грабит и от взятки не прочь, только ворует да взятку берет с гордостью; и обругает тебя бравши, а под пьяну руку и поколотит. А те люди
простые,
поступают по-христиански: сорвать сорвут, да и доброе слово молвят, у тебя на душе-то и полегче.