Гордость заиграла в нем, засияла жизнь, ее волшебная даль, все краски и лучи, которых еще недавно не было. Он уже видел себя за границей с ней, в Швейцарии на озерах, в Италии, ходит в развалинах Рима, катается в гондоле, потом
теряется в толпе Парижа, Лондона, потом… потом в своем земном раю — в Обломовке.
Неточные совпадения
Этого он не мог представить, но подумал, что, наверное, многие рабочие не пошли бы к памятнику царя, если б этот человек был с ними. Потом память воскресила и поставила рядом с Кутузовым молодого человека с голубыми глазами и виноватой улыбкой; патрона, который демонстративно смахивает платком табак со стола; чудовищно разжиревшего Варавку и еще множество разных людей. Кутузов не
терялся в их
толпе, не
потерялся он и
в деревне, среди сурово настроенных мужиков, которые растащили хлеб из магазина.
И все-таки он был поражен, даже
растерялся, когда, шагая
в поредевшем хвосте
толпы, вышел на Дворцовую площадь и увидал, что люди впереди его становятся карликами. Не сразу можно было понять, что они падают на колени, падали они так быстро, как будто невидимая сила подламывала им ноги. Чем дальше по направлению к шоколадной массе дворца, тем более мелкими казались обнаженные головы людей; площадь была вымощена ими, и
в хмурое, зимнее небо возносился тысячеголосый рев...
В Риме, устроив с Кириловым мастерскую, он делил время между музеями, дворцами, руинами, едва чувствуя красоту природы, запирался, работал, потом
терялся в новой
толпе, казавшейся ему какой-то громадной, яркой, подвижной картиной, отражавшей
в себе тысячелетия — во всем блеске величия и
в поразительной наготе всей мерзости — отжившего и живущего человечества.
Первым, как я упомянул, вбежал дородный человек. Он
растерялся. Затем, среди разом нахлынувшей
толпы — человек пятнадцати — появилась молодая женщина или девушка,
в светлом полосатом костюме и шляпе с цветами. Она была тесно окружена и внимательно, осторожно спокойна. Я заставил себя узнать ее. Это была Биче Сениэль, сказавшая, едва вошла и заметила, что я тут: «Эти люди мне неизвестны».
Боясь потерять Петра
в толпе прохожих, Евсей шагал сзади, не спуская глаз с его фигуры, но вдруг Пётр исчез. Климков
растерялся, бросился вперёд; остановился, прижавшись к столбу фонаря, — против него возвышался большой дом с решётками на окнах первого этажа и тьмою за стёклами окон. Сквозь узкий подъезд был виден пустынный, сумрачный двор, мощёный крупным камнем. Климков побоялся идти туда и, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, смотрел по сторонам.
Выстрелить
в ногу или
в руку, ранить, потом посмеяться над ним, и как насекомое с оторванной ножкой
теряется в траве, так пусть он со своим глухим страданием затеряется после
в толпе таких же ничтожных людей, как он сам.
— Нечего мне стыдиться, Андрей Филиппович, — отвечал господин Голядкин так же полушепотом, обводя свои несчастные взоры кругом,
потерявшись и стараясь по сему случаю отыскать
в недоумевающей
толпе средины и социального своего положения.
Но они, по обыкновению,
растерялись и не знают, что им делать… «Как же это так вдруг?» — повторяют они
в отчаянии и продолжают посылать бесплодные проклятия глупой
толпе, потерявшей к ним уважение.
И снова начал рассказывать о несправедливой жизни, — снова сгрудился базарный народ большой
толпой, полицейский
теряется в ней, затирают его. Вспоминаю Костю и заводских ребят, чувствую гордость
в себе и великую радость — снова я силён и как во сне… Свистит полицейский, мелькают разные лица, горит множество глаз, качаются люди жаркой волной, подталкивают меня, и лёгок я среди них. Кто-то за плечо схватил, шепчет мне
в ухо...
Я испытывала новое для себя чувство гордости и самодовольства, когда, входя на бал, все глаза обращались на меня, а он, как будто совестясь признаваться перед
толпою в обладании мною, спешил оставить меня и
терялся в черной
толпе фраков.
Лишь отдаленный вой волков,
Бегущих жадною
толпойНа место битвы роковой,
Терялся в тишине степей…
В это время отчаянный помещик этой губернии Ознобишин, наездник, охотник, бретер, выскочил на манеж — он единственный не
потерялся в этой суматохе и безумии
толпы — и очень смело открыл против морды зверя дождевой зонт. Это настолько удивило льва, что он начал пятиться.
Ехали они сюда с Микешкой-попутчиком долго-долго… Так долго, что у Дуни от сиденья даже ноги затекли. Сначала на чугунке, потом вышли на вокзале и чуть не
потерялись в окружившей их сразу
толпе.
Толпа загадочно гудела, и голос говорившего минутами
терялся в этом живом и грозном шуме.
Сколько статистов и статисток! Участвует и целая рота солдат, переодетых
в боярские и другие костюмы. Сколько народу! Курсовые совсем
потерялись в этой
толпе.
Опять
терялись из виду повозки и люди, опять неожиданно находились. И все, кого за эти полгода я встречал
в Маньчжурии, все были здесь. Как будто тянулся какой-то бесконечный Невский проспект с огромно-незнакомою
толпою, из которой каждую минуту выныривали знакомые лица.