Неточные совпадения
В свое время он умрет, и прах его с надлежащею помпой отвезут сначала на варшавский вокзал, а потом
в родовое
имение, где похоронены останки его предков. А на другой день
в газетах
появится его некролог...
—
В соседстве с одним моим маленьким
имением, — стал рассказывать далее Петр Григорьич, —
появилась года четыре тому назад эта ужасная и совершенно правительством нетерпимая скопческая ересь…
В это именно время подоспела новая реформа, и Семена Афанасьевича озарило новое откровение. Да, это как раз то, что нужно. Пора домой, к земле, к народу, который мы слишком долго оставляли
в жертву разночинных проходимцев и хищников, Семен Афанасьевич навел справки о своем
имении, о сроках аренды, о залогах, кое-кому написал, кое-кому напомнил о себе… И вот его «призвали к новой работе на старом пепелище»… Ничто не удерживало
в столице, и Семен Афанасьевич
появился в губернии.
В письме была описана вся жизнь Михайла Максимовича и
в заключение сказано, что грешно оставлять
в неведении госпожу тысячи душ, которые страдают от тиранства изверга, ее мужа, и которых она может защитить, уничтожив доверенность, данную ему на управление
имением; что кровь их вопиет на небо; что и теперь известный ей лакей, Иван Ануфриев, умирает от жестоких истязаний и что самой Прасковье Ивановне нечего опасаться, потому что Михайла Максимович
в Чурасово не посмеет и
появиться; что добрые соседи и сам губернатор защитят ее.
Он заготовил
в уездном городе на имя одного из своих достойных друзей законную доверенность от Прасковьи Ивановны на продажу Парашина и Куролесова (Чурасово из милости оставлял ей) и всякий день два раза спускался
в подвал к своей жене и уговаривал подписать доверенность; просил прощенья, что
в горячности так строго с нею обошелся; обещался,
в случае ее согласия, никогда не
появляться ей на глаза и божился, что оставит духовную,
в которой, после своей смерти, откажет ей всё
имение.
На том же дворе под прямым углом к старому дому стоял так называемый новый флигель,
в котором
в трех комнатах проживала мать владельца, добродушная старушка Вера Александровна. Она
появлялась за домашний общий стол, но, кроме того, пользуясь доходами небольшого болховского
имения, варила собственное сахарное и медовое варенье, которым чуть не ежедневно угощала многочисленных внуков, имена которых решаюсь выставить
в порядке по возрасту: Николай, Наталья, Петр, Александр, Екатерина, Иван, Анна.
Росы к утру не было, но о полднях небо потемнело и начало будто тучиться. Вскоре и
в самом деле за Долгим лесом, принадлежавшим соседнему
имению, стало густеть и
появилась туча, но какая-то удивительная: вышла и стала на одном месте и дальше не двигалась.
Мне оставалось предложить всем моим кредиторам — взять это
имение. Но и эта. комбинация не осуществилась, несмотря на то что я печатно обратился к ним и к публике с особенным заявлением, которое
появилось в"Московских ведомостях", как органе всего более подходящем для такой публикации.
Из их кружка с тремя позитивистами — Гаррисоном, Крэкрофтом и Бисли — я продолжал знакомство вплоть до моего отъезда из Лондона, был у Гаррисона и
в деревне, где он жил
в имении с своими родителями. Его как писателя я уже оценил и до личного знакомства. Его публицистические и критические этюды и
появлялись больше
в"Fortnightly".
Принадлежа к дворянскому роду, хотя не знатному, но старому и почтенному, Суворов
появился на свет при материальной обстановке не блестящей, но безбедной. Предки его за добрую службу
в разных походах получали от правительства поместья; дед владел несколькими
имениями и, судя по некоторым данным, не был расточителен. Отец и того больше.
Гостей у Нордена я не видал ни разу, но за обедом иногда
появлялся какой-то толстый, молчаливый немец, раскрывавший рот только для еды или для смеха, когда к этому приглашал его Норден; кажется, это был управляющий его
имением не то домами
в Петербурге.