Неточные совпадения
Скоро
в городских
магазинах появились его игрушки — искусно сделанные маленькие модели лодок, катеров, однопалубных и двухпалубных парусников, крейсеров, пароходов — словом, того, что он близко знал, что,
в силу характера работы, отчасти заменяло ему грохот портовой жизни и живописный труд плаваний.
Особенно много их
появилось в Москве после японской войны. Это были поставщики на армию, их благодетели — интенданты. Их постепенный рост наблюдали приказчики
магазина Елисеева, а
в «Эрмитаж» они явились уже «вась-сиясями».
Я видел, как упало несколько человек, видел, как толпа бросилась к Страстному и как
в это время
в открывшихся дверях голицынского
магазина появилась в одном сюртуке, с развевающейся седой гривой огромная фигура владельца. Он кричал на полицию и требовал, чтобы раненых несли к нему на перевязку.
Ровно
в полдень,
в назначенный час открытия, двери
магазина отворились, и у входа
появился громадный швейцар. Начали съезжаться гости, сверкая орденами и лентами, военное начальство, штатские генералы
в белых штанах и плюмажных треуголках, духовенство
в дорогих лиловых рясах. Все явились сюда с какого-то официального богослужения
в Успенском соборе. Некоторые, впрочем, заезжали домой и успели переодеться. Елисеев ловко воспользовался торжественным днем.
Из простого зауральского села он превратился
в боевой торговый пункт, где начала развиваться уже городская торговля, как лавки с красным товаром, и даже
появился галантерейный
магазин.
[
В прежние времена — да, пожалуй, и теперь это не перевелось — когда, начиная с мая месяца, множество русских
появлялось во Франкфурте, во всех
магазинах цены увеличивались и получали название: «Russen-, или — увы! — Narren-Preise».
Этого мало: едва
появилось в газетах объявление, что мои наследницы купили
в магазине Зальцфиша полдюжины носовых платков, как публика валом повалила на угол Гороховой и Большой Мещанской и с десяти часов утра до десяти вечера держала
в осаде лавку, дотоле никем не посещаемую.
Вдовьины яйца каждое воскресенье
появлялись на стекловском рынке, вдовьими яйцами торговали
в Тамбове, а бывало, что они показывались и
в стеклянных витринах
магазина бывшего «Сыр и масло Чичкина»
в Москве.
Был подыскан один полуразорившийся книгопродавец, у которого на княжеские деньги куплен
магазин, — и вот,
в одно прекрасное утро, над окнами этого
магазина появилась известная уже вывеска: «Книжная торговля и кабинет для чтения Луки Благоприобретова и К°».
Это, однако же, не помешало
появиться дня через два забавной карикатуре на русских моряков. Они представлялись входящими
в магазин готового платья (конечно, адрес
магазина и его владельца были пропечатаны самым крупным шрифтом) оборванными,
в помятых шляпах и выходили оттуда щегольски одетыми с иголочки франтами,
в цилиндрах набекрень и с тросточками
в руках. А внизу подпись: «Вот что значит побывать
в знаменитом
магазине готового платья Джефри Уильстока и К°, Монгомерри Стрит, 14».
Он, недолго думая, написал
в Москву, и скоро
в его
магазине появились ранцы, куклы, барабаны, сабли, гармоники, мячи и всякие игрушки.