Неточные совпадения
И там же надписью печальной
Отца и
матери, в слезах,
Почтил он прах патриархальный…
Увы! на жизненных браздах
Мгновенной жатвой поколенья,
По тайной
воле провиденья,
Восходят, зреют и падут;
Другие им вослед идут…
Так наше ветреное племя
Растет, волнуется, кипит
И к гробу прадедов теснит.
Придет, придет и наше время,
И наши внуки в добрый час
Из мира вытеснят и нас!
Разница та, что вместо насильной
воли, соединившей их в школе, они сами собою кинули отцов и
матерей и бежали из родительских домов; что здесь были те, у которых уже моталась около шеи веревка и которые вместо бледной смерти увидели жизнь — и жизнь во всем разгуле; что здесь были те, которые,
по благородному обычаю, не могли удержать в кармане своем копейки; что здесь были те, которые дотоле червонец считали богатством, у которых,
по милости арендаторов-жидов, карманы можно было выворотить без всякого опасения что-нибудь выронить.
Моя
мать действительно имела много неприятностей. Женщина чрезвычайно добрая, но без твердой
воли, она была совершенно подавлена моим отцом и, как всегда бывает с слабыми натурами, делала отчаянную оппозицию в мелочах и безделицах.
По несчастью, именно в этих мелочах отец мой был почти всегда прав, и дело оканчивалось его торжеством.
В ту же осень Эвелина объявила старикам Яскульским свое неизменное решение выйти за слепого «из усадьбы». Старушка
мать заплакала, а отец, помолившись перед иконами, объявил, что,
по его мнению, именно такова
воля божия относительно данного случая.
— Да что дома? Дома всё состоит в моей
воле, только отец,
по обыкновению, дурачится, но ведь это совершенный безобразник сделался; я с ним уж и не говорю, но, однако ж, в тисках держу, и, право, если бы не
мать, так указал бы дверь.
Мать всё, конечно, плачет; сестра злится, а я им прямо сказал, наконец, что я господин своей судьбы и в доме желаю, чтобы меня… слушались. Сестре
по крайней мере всё это отчеканил, при
матери.
Мать по-прежнему не входила в домашнее хозяйство, а всем распоряжалась бабушка, или, лучше сказать, тетушка;
мать заказывала только кушанья для себя и для нас, но в то же время было слышно и заметно, что она настоящая госпожа в доме и что все делается или сделается, если она захочет,
по ее
воле.
Добрый мой отец, обливаясь слезами, всех поднимал и обнимал, а своей
матери, идущей к нему навстречу, сам поклонился в ноги и потом, целуя ее руки, уверял, что никогда из ее
воли не выйдет и что все будет идти по-прежнему.
В такие минуты, когда мысль не обсуживает вперед каждого определения
воли, а единственными пружинами жизни остаются плотские инстинкты, я понимаю, что ребенок,
по неопытности, особенно склонный к такому состоянию, без малейшего колебания и страха, с улыбкой любопытства, раскладывает и раздувает огонь под собственным домом, в котором спят его братья, отец,
мать, которых он нежно любит.
Княжна Анастасия была лет на восемь старше братьев и воспитывалась,
по некоторым обстоятельствам, против
воли матери, в институте. Это была старая история; другая касающаяся ее история заключалась в том, что княжна шестнадцати лет, опять не
по желанию
матери, вышла замуж за лихой памяти старого графа Функендорфа, который сделал немало зла семье Протозановых.
— И, помолчав, с поднятыми к потолку глазами, с блуждающей улыбкой, он продолжал: — Родила меня
мать по воле божией, — супротив этого ничего не скажешь!
Пользуясь невозможностью бедняков лечиться на собственные средства, наша школа обращает больных в манекены для упражнений, топчет без пощады стыдливость женщины, увеличивает и без того немалое горе
матери, подвергая жестокому «поруганию» ее умершего ребенка, но не делать этого школа не может;
по доброй
воле мало кто из больных согласился бы служить науке.
С другой стороны, матушка, презирая ничтожный польский характер, отразившийся между прочим в поступках старого Пенькновского, всегда считала обязанностью относиться к полякам с бесконечною снисходительностию, «как к жалкому народу, потерявшему национальную самостоятельность», что,
по ее мнению, влекло за собою и потерю лучших духовных доблестей; но чуть только Альтанский, питавший те же самые чувства, но скрывавший их, дал
волю своему великодушию и с состраданием пожал руку молодому Пенькновскому, который кичился позором своего отца, —
матери это стало противно, и она не могла скрывать своего презрения к молодому Кошуту.
Наконец, — продолжал Серж, — когда,
по прошествии этого года моего испытания,
мать моя
по своим барским предрассудкам косо смотрела на мою любовь и не соглашалась на нашу свадьбу, ты сказала, что ни за что не пойдешь за меня против ее
воли; я и это устроил по-твоему:
мать моя согласна.
Имя Магна принадлежало самой прекрасной, именитой и несчастной женщине в Дамаске. Я знал ее еще в детстве, но не видал ее с тех пор, как Магна удалилась от нас с византийцем Руфином, за которого вышла замуж
по воле своего отца и своей
матери, гордой Альбины.
В будуаре никого не было. Дрожащим от волнения голосом начал граф свою исповедь. Он подробно рассказал, кто он такой, его побег от отца, принятие,
по воле его
матери, титула графа, не умолчал даже об источнике их средств — старом еврее.
Его доброе сердце не могло не понимать всей гнусности затеянного им с барином дела, и ему то и дело мерещился во сне в даже наяву бедный, ни в чем не повинный ребенок, отнятый от родной
матери и брошенный
волею одного человека в совершенно другую обстановку, нежели та, которая принадлежит ему
по праву рождения.
Он подробно рассказал ему историю его рождения и воспитания и окончил сообщением, что
по воле императрицы он теперь получил принадлежащий ему
по праву княжеский титул и фамилию его отца и
матери…
— Грех тебе говорить это, он любит тебя. А ты не смела забыть это уже
по одному тому, что вас благословила твоя покойная
мать, почти перед смертью. Это для тебя ее последняя
воля. Она должна быть священна.
Он счел за нужное сообщить им, что привезенная девочка — сирота, дочь друга его юности и знаменитой итальянской певицы, потерявшая в один месяц отца и
мать,
по последней
воле которых он и принял над ней опекунство, и что она имеет независимое состояние. Зовут ее Анжеликой Сигизмундовной.
— Я не могу этого сделать для тебя, — отвечал князь деланно равнодушным тоном. — Ты сама знаешь, что ты здесь
по воле твоей
матери. Когда она приедет, ты можешь сказать ей, что желаешь возвратиться в Покровское или пансион, что отказываешься быть моей женой…
Опять, попадая в дом своей
матери, она испытывает то же стеснение, точно она в чем-нибудь провинилась, ждет выговора и наказания. До сих пор,
по прошествии почти двадцати лет, при встречах с
матерью она чувствует в себе непокорную дочь, увлекшуюся"Бог знает какими идеями", против
воли влюбившуюся в"мальчишку-нигилиста", какого-то полуссыльного, продолжавшего и после того, как был наказан,"отвратительно"вести себя.
Его
мать, Дарья Васильевна, к которой сама судьба привела исполнителя
воли князя Святозарова — Степана, и которая сделалась его сообщницей, конечно, действовала
по указаниям сына.
В голосе старца дрожали слезы, хотя в строгих очах не было их.
По лицу Хабара слезы бежали ручьем. Он пал в ноги отцу и дал ему обет именем господа, именем
матери исправиться отныне и тем заслужить любовь родителей здесь, на земле, и за гробом. В свидетели брал угодников божиих. Обет был искренен, силы и твердости
воли доставало на исполнение его.
Несмотря на странность вызова
по такому важному случаю, в пять часов утра, в отделение молодого Сизокрылова, отец,
мать и Лукерья Павловна, в чем их застала эта весть, один без парика и галстука, другая с остатком брови, третья в интересном беспорядке, поспешили исполнить
волю дорогого жениха.
В сравнительной скорости пришла от него из Москвы с одним приезжим в Великую Пермь торговым человеком грамотка, в которой Степан Иванович объяснил, что отец и
мать его согласны и заранее,
по одному его описанию, уже полюбили свою будущую дочь, только надо-де испросить царскую
волю, а для того улучить время, когда царь будет в расположении, чего, впрочем, вскорости ожидать, пожалуй, нельзя, потому что Иван Васильевич гневен и в расстройстве, ходит туча тучей и не приступиться.
— Еще молодым офицером я страстно полюбил твою
мать и женился на ней против
воли своих родителей, которые не ждали никакого добра от брака с женщиной другой религии. Они оказались правы: брак был в высшей степени несчастным и кончился разводом
по моему требованию. Я на это имел неоспоримое право, закон отдал сына мне. Более я не могу тебе сказать, потому что не хочу обвинять
мать перед сыном. Удовольствуйся этим.
Добрая и честная
по натуре, она не испортилась баловством отца и
матери, не сделалась ни своевольной, ни капризной, но живя одна, почти без подруг, если не считать единственную Надю Алфимову, девушку без всякого характера, мягкую, как воск, «святую», как прозвали ее в институте, выработала в себе силу
воли и характер, и подчинить ее чужой
воле, если эта последняя не была основана на разумных и ей понятных причинах, было трудно даже для отца и
матери.
«Неужели в самом деле так понапрасну погублены все силы: энергия, сила
воли, гениальность (он никогда никого не считал выше себя
по душевным качествам) погублены задаром!» Он вспомнил недавно, уже
по дороге в Сибирь, полученное им письмо от
матери Светлогуба, упрекавшей его по-женски, глупо, как он думал, за то, что он погубил ее сына, увлекши в террористическую партию.