Неточные совпадения
Только
по итогам сделаешь вывод, что Лондон — первая столица в мире, когда сочтешь, сколько громадных капиталов обращается в
день или год, какой страшный совершается прилив и отлив
иностранцев в этом океане народонаселения, как здесь сходятся покрывающие всю Англию железные дороги, как
по улицам из конца в конец города снуют десятки тысяч экипажей.
По его узким улицам гуляли вечером, тотчас после захождения солнца (
дело было в июне), прехорошенькие белокурые немочки и, встретясь с
иностранцем, произносили приятным голоском: «Guten Abend!» [Добрый вечер! (нем.)] — а некоторые из них не уходили даже и тогда, когда луна поднималась из-за острых крыш стареньких домов и мелкие каменья мостовой четко рисовались в ее неподвижных лучах.
— Какой вор!
Иностранец по политическому
делу: этих ловить нетрудно.
Не мудрено при этом, что в народе долгое время обнаруживалось недоверие и презрение к
иностранцам, в особенности
по тому случаю, что
иностранцы часто получали в России выгоды и относительный почет за такие
дела, пользы которых народ еще не понимал или не признавал.
Он даже начал
дело с простой шутки, думая, что люди, не подорожившие своими средствами для постройки флота, видевшие превосходство
иностранцев в разных знаниях и искусствах, отрекшиеся,
по воле царя, от своей величавой, неподвижной спеси, прогулявшиеся за границу или слышавшие подробные рассказы очевидцев о чужих землях, — что люди эти не постоят уже за кафтан и бороду.
Людям, удивлявшимся этой новой странной выходке Бенни, он отвечал, что не желает пользоваться привилегиею своего иностранного подданства и хочет принять на себя ту же самую степень наказания, какая будет определена всем русским подданным, осужденным с ним
по одному
делу; но ходатайство Бенни о принятии его в русское подданство не удовлетворено, и он выслан за границу как
иностранец.
Тогда Бенни, видя, что учреждения, с которыми он имел
дело по своей подсудности, неуклонно намерены трактовать его
иностранцем, через что его
по суду могут выслать из России за границу, подал просьбу о дозволении ему принять русское подданство.
Учителями этими являлись через
день иностранцы, т. е. в один
день француз, а в другой русский, и соответственно этому на прогулках было обязательно говорить не иначе как по-французски или по-русски.
— Слышала, батюшка Ферапонт Григорьич, слышала: с сегодняшнего же
дня велела приготовлять стол
по вашему вкусу. У нас ведь нельзя-с, стоят больше
иностранцы.
И начались затем разговоры, как хорошо будет в Италии, — ах, Италия, ах да ох — и так каждый
день, и когда Ариадна глядела мне через плечо, то
по ее холодному и упрямому выражению я видел, что в своих мечтах она уже покорила Италию со всеми ее салонами, знатными
иностранцами и туристами и что удержать ее уже невозможно. Я советовал обождать немного, отложить поездку на год-два, но она брезгливо морщилась и говорила...
Из русских высшего,
по экономическому значению, ранга только и был один я — и то потому, что в числе моих обязанностей было хождение
по делам, в чем я, разумеется, был сведущее
иностранцев.
Толстой возмущен, взбешен; в этом маленьком проявлении огромного уклада мещанской жизни он видит что-то небывало-возмутительное, чудовищное, в рассказе своем «Люцерн» публикует на весь мир это событие с точным указанием места и времени, и предлагает желающим «исследовать» этот факт, справиться
по газетам, кто были
иностранцы, занимавшие в тот
день указываемый отель.
Девять
дней после оставления Москвы, в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по-русски, но quoique étranger, Russe de coeur et d’âme, [впрочем хотя
иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Следующий
день Фебуфис провел,
по обыкновению, за работой и принимал несколько
иностранцев, которые внимательно осматривали его талантливые работы, а втайне всего более заглядывали на Messaline dans la loge de Lisisca, которая занимала большое и видное место. Картина во весь
день не была задернута гобеленом, и ее видели все, кто посетил студию.