Неточные совпадения
— Опасность в скачках военных, кавалерийских, есть необходимое условие скачек. Если Англия может указать в военной истории на самые блестящие кавалерийские дела, то только благодаря тому, что она исторически развивала в себе эту силу и животных и людей.
Спорт,
по моему мнению, имеет большое значение, и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.
«Этот
спорт, — заметил мне барон Крюднер, которому я все это говорил, — служит только маской скудоумия или
по крайней мере неспособности употребить себя как-нибудь лучше…» Может быть, это правда; но зато как англичане здоровы от этих упражнений
спорта, который входит у них в систему воспитания юношества!
От француза вы не требуете же, чтоб он так же занимался своими лошадьми, так же скакал
по полям и лесам, как англичане, ездил куда-нибудь в Америку бить медведей или сидел целый день с удочкой над рекой… словом, чтоб был предан страстно
спорту.
А он все надеялся на свой единственный билет сорвать весь тотализатор и все приезжал последним. Даже публика смеяться перестала. А Стрельцов по-своему наполнял свою жизнь этим
спортом, — ведь единственная жизненная радость была!
Сам Красовский был тоже любитель этого
спорта, дававшего ему большой доход
по трактиру. Но последнее время, в конце столетия, Красовский сделался ненормальным, больше проводил время на «Голубятне», а если являлся в трактир, то ходил
по залам с безумными глазами, распевал псалмы, и… его, конечно, растащили: трактир, когда-то «золотое дно», за долги перешел в другие руки, а Красовский кончил жизнь почти что нищим.
Штофф попал в самое больное место скуповатого деревенского батюшки. Он жил бездетным, вдвоем с женой, и всю любовь сосредоточил на скромном стяжании, — его интересовали не столько сами
по себе деньги, а главным образом процесс их приобретения, как своего рода
спорт.
Но стоило выпить Никитушке один стаканчик водки, как он делался совершенно другим человеком — пел песни, плясал, рассказывал все подробности своего заплечного мастерства и вообще разыгрывал кабацкого дурачка. Все знали эту слабость Никитушки и
по праздникам делали из нее род
спорта.
Во время затеи с «Ласточкой» одновременно я был уже редактором «Журнала
спорта», который был разрешен тем же самым главным управлением
по делам печати.
Прошло два года. Я вел репортерскую работу, редактировал «Журнал
спорта»
по зимам, чуть ли не каждую пятницу выезжал в Петербург на «пятницы К.К. Случевского», где собирались литераторы, издававшие журнал «Словцо», который составлялся тут же на пятницах, и было много интересных, талантливых людей из литературного общества столицы, и
по осеням уезжал в южнорусские степи на Дон или Кавказ.
Дня через три вдруг я вижу в этой газете заметку «Средство от холеры» —
по цензурным условиям ни о Донской области, ни о корреспонденте «Русских ведомостей» не упоминалось, а было напечатано, что «редактор журнала „
Спорт“ В.А. Гиляровский заболел холерой и вылечился калмыцким средством: на лошади сделал десять верст галопа
по скаковому кругу — и болезнь как рукой сняло».
А когда работали около мостов, то
по вечерам приходила к нам гурьбой «чугунка» только затем, чтобы бить маляров, — для нее это был род
спорта.
Особенно важно то обстоятельство, что первый баркас, пришедший в залив, продает свою добычу
по самой дорогой цене, — таким образом для дожидающих на берегу соединяются вместе и интерес, и
спорт, и самолюбие, и расчет.
Утку эту мы повезли дальше, и хотя я принимал участие в ее спасении и под конец даже увлекся этим благотворительным
спортом, — но все-таки сознавал, что это сентиментально и глупо, тем более что всюду наш третий пассажир вызывал справедливые, по-моему, насмешки станочников.
— Эх, удалой молодца! — вскрикивали в восторге зрители, а старые конокрады, страстные любители дикого
спорта, приседали и хлопали себя
по коленам в такт ударам лошадиных копыт.
Дорушка гребла не хуже Нан. Напрактиковавшись за все предыдущие годы у господ на даче
по части гребного
спорта, Дорушка и за зиму не разучилась грести.