Неточные совпадения
Ослепительно блестело золото ливрей идолоподобно неподвижных кучеров и грумов, их головы
в лакированных шляпах казались металлическими, на лицах застыла суровая важность, как будто они правили не только лошадьми, а всем этим движением
по кругу, над небольшим озером;
по спокойной, все еще розоватой
в лучах солнца
воде, среди отраженных ею облаков плавали лебеди, вопросительно и гордо изогнув
шеи, а на берегах шумели ярко одетые дети, бросая птицам хлеб.
Невдалеке от нас на поверхности спокойной
воды вдруг появился какой-то предмет. Это оказалась голова выдры, которую крестьяне
в России называют «порешней». Она имеет длинное тело (1 м 20 см), длинный хвост (40 см) и короткие ноги, круглую голову с выразительными черными глазами, темно-бурую блестящую шерсть на спине и с боков и серебристо-серую на нижней стороне
шеи и на брюхе. Когда животное двигается
по суше, оно сближает передние и задние ноги, отчего тело его выгибается дугою кверху.
Несколько раз опускали с мостика
в воду по шею и опять поднимали.
Без особенного острого зрения различить во множестве плавающих уток
по озеру или пруду, торчащие прямо, как палки, длинные
шеи гагар и гоголей; последние еще заметнее, потому что они погружают свое тело
в воду гораздо глубже всех других уток и
шеи их торчат как будто прямо из
воды.
Но и все его движения исполнены прелести: начнет ли он пить и, зачерпнув носом
воды, поднимет голову вверх и вытянет
шею; начнет ли купаться, нырять и плескаться своими могучими крыльями, далеко разбрасывая брызги
воды, скатывающейся с его пушистого тела; начнет ли потом охорашиваться, легко и свободно закинув дугою назад свою белоснежную
шею, поправляя и чистя носом на спине, боках и
в хвосте смятые или замаранные перья; распустит ли крыло
по воздуху, как будто длинный косой парус, и начнет также носом перебирать
в нем каждое перо, проветривая и суша его на солнце, — все живописно и великолепно
в нем.
Голова у дрофы и
шея какого-то пепельного или зольного цвета; нос толстый, крепкий, несколько погнутый книзу,
в вершок длиною, темно-серый и не гладкий, а шероховатый; зрачки глаз желтые; ушные скважины необыкновенно велики и открыты, тогда как у всех других птиц они так спрятаны под мелкими перышками, что их и не приметишь; под горлом у ней есть внутренний кожаный мешок,
в котором может вмещаться много
воды; ноги толстые, покрытые крупными серыми чешуйками, и,
в отличие от других птиц, на каждой только
по три пальца.
По мере того как одна сторона зеленого дуба темнеет и впадает
в коричневый тон, другая согревается, краснеет; иглистые ели и сосны становятся синими,
в воде вырастает другой, опрокинутый лес; босые мальчики загоняют дойных коров с мелодическими звонками на
шеях; пробегают крестьянки
в черных спензерах и яркоцветных юбочках, а на решетчатой скамейке
в высокой швейцарской шляпе и серой куртке сидит отец и ведет горячие споры с соседом или заезжим гостем из Люцерна или Женевы.
Мальчик без штанов. А у нас за такой разговор камень на
шею, да
в воду. У нас
по всей земле такой приказ: разговор чтоб веселый был!
Они стояли к нему боком.
В отце он не открыл ничего особенного. Белая блуза, нанковые панталоны и низенькая шляпа с большими полями, подбитыми зеленым плюшем. Но зато дочь! как грациозно оперлась она на руку старика! Ветер
по временам отвевал то локон от ее лица, как будто нарочно, чтобы показать Александру прекрасный профиль и белую
шею, то приподнимал шелковую мантилью и выказывал стройную талию, то заигрывал с платьем и открывал маленькую ножку. Она задумчиво смотрела на
воду.
Скоро вернулся Степка с бреднем. Дымов и Кирюха от долгого пребывания
в воде стали лиловыми и охрипли, но за рыбную ловлю принялись с охотой. Сначала они пошли
по глубокому месту, вдоль камыша; тут Дымову было
по шею, а малорослому Кирюхе с головой; последний захлебывался и пускал пузыри, а Дымов, натыкаясь на колючие корни, падал и путался
в бредне, оба барахтались и шумели, и из их рыбной ловли выходила одна шалость.
Я скакал
в город и привозил Маше книги, газеты, конфекты, цветы, я вместе со Степаном ловил рыбу,
по целым часам бродя
по шею в холодной
воде под дождем, чтобы поймать налима и разнообразить наш стол; я униженно просил мужиков не шуметь, поил их водкой, подкупал, давал им разные обещания. И сколько я еще делал глупостей!
Но хорошее так же кратко, как редко красивое; то, что видел он, — он видел несколько секунд, ибо девушка вдруг подняла голову и с гневным криком быстро опустилась
в воду по шею.
Золотилов.
В том, что ты страдаешь, бог знает отчего. Взгляни ты на себя, на что ты стал похож. Ты изнурен, ты кашляешь, и кашляешь нехорошо. Наконец, милый друг,
по пословице:
шила в мешке не утаишь, — к нам отовсюду доходят слухи, что ты пьешь. Я к тебе приехал
в одиннадцатом часу, а у тебя уж водка на столе стоит; ты вот при мне пьешь третью рюмку, так нам это очень грустно, и я убежден, что эта госпожа поддерживает
в тебе эту несчастную наклонность, чтобы ловчей
в мутной
воде рыбу ловить.
Ступил конь
в воду, шагнул три раза и ушел
в воду по шею, а дальше нога и дна не достает. Повернул Аггей назад на берег, думает: «Олень от меня и так не уйдет, а на такой быстрине, пожалуй, и коня утопишь». Слез с коня, привязал его к кусту, снял с себя дорогое платье и пошел
в воду. Плыл, плыл, едва не унесло. Наконец попробовал ногой — дно. «Ну, — думает, — сейчас я его достану», — и пошел
в кусты.
Мельники говорили о том, что было, и смеялись над Никитой, который свалился
в воду и теперь сидел мрачный и синий от холода и думал о бабе, которую он обнял
в темноте чердака и которая дала ему
по шее.
Как только солнце выглянуло своей золотистой верхушкой, Михаила Бастрюков, бывший на вахте, снял шапку и, глядя на солнышко, три раза истово перекрестился. Затем погладил быков
в стойлах, каждого почесал под
шеей, сказал им
по ласковому слову и, весь как-то радостно улыбаясь, подошел к кадке с
водой, закурил свою маленькую трубочку с медным колпачком и, затянувшись раз-другой, протянул своим приятным певучим баском, ни к кому не обращаясь...
Анюта убедила-таки меня проглотить две-три ложки супа и съесть куриную лапку. Она и Саша облекли меня
в новое, модного тогда цвета морской
воды платье. Отложной воротник открывает ребячески-тонкую
шею. Волнистые, непокорные волосы
по обыкновению рассыпаны. Глаза горят лихорадочно, как у кошки.
Купались обыкновенно на Банном съезде, где берег был настолько отлогий, что для того, чтобы оказаться
в воде по шею, нужно было пройти от берега
по крайней мере полверсты.