«Феодал! — закричал на него патриот, —
Знай, что только в народе спасенье!»
Но Поток говорит: «Я ведь тоже народ,
Так за что ж для меня исключенье?»
Но к нему патриот: «Ты народ, да не тот!
Править Русью призван только черный народ!
То по старой системе всяк равен,
А по нашей лишь он полноправен...
Неточные совпадения
— Надобно расширить круг внимания к жизни, — докторально посоветовал Клим Иванович. — Вы, жители многочисленных губерний, уездов, промысловых сел, вы — настоящая
Русь… подлинные хозяева ее, вы — сила, вас миллионы. Не миллионеры, не чиновники, а именно вы должны бы
править страной, вы, демократия… Вы должны посылать в Думу не Ногайцевых, вам самим надобно идти в нее.
«Что бы у ней такое?» — пробормотал Ракитин, вводя Алешу за руку в гостиную. Грушенька стояла у дивана как бы все еще в испуге. Густая прядь темно-русой косы ее выбилась вдруг из-под наколки и упала на ее правое плечо, но она не заметила и не
поправила, пока не вгляделась в гостей и не узнала их.
Розанов и Женни остолбенели. Райнер встал совершенно спокойный и
поправил свои длинные
русые волосы.
Она шьет, изредка останавливаясь, чтобы почесать иголкой голову или
поправить свечку, а я смотрю и думаю: «Отчего она не родилась барыней, с этими светлыми голубыми глазами, огромной
русой косой и высокой грудью?
Братковский несколько раз посмотрел на часы и все
поправлял свои
русые волосы нетерпеливым жестом.
Осип Иваныч энергично вытер свое вспотевшее румяное лицо бумажным платком,
поправил спутавшиеся на голове редкие
русые кудри, закрывавшие на макушке порядочную лысину, и залпом опрокинул две рюмки водки из графина, который стоял на угловом столике.
Спору нет, батюшка, если дело до чего дойдет, то благородное русское дворянство себя покажет — постоит за матушку святую
Русь и даже ради Кузнецкого моста французов не помилует; да они-то, проклятые, успеют у нас накутить в один месяц столько, что и годами не
поправить…
Это был художник, каких мало, одно из тех чуд, которых извергает из непочатого лона своего только одна
Русь, художник-самоучка, отыскавший сам в душе своей, без учителей и школы,
правила и законы, увлеченный только одною жаждою усовершенствованья и шедший, по причинам, может быть, неизвестным ему самому, одною только указанною из души дорогою; одно из тех самородных чуд, которых часто современники честят обидным словом «невежи» и которые не охлаждаются от охулений и собственных неудач, получают только новые рвенья и силы и уже далеко в душе своей уходят от тех произведений, за которые получили титло невежи.
Замечания г. Соловьева совершенно объясняют, какое значение нужно придавать сведениям о распространении церквей, монастырей и т. п. в древней
Руси. Очевидно, что это распространение никак не может служить мерилом того, как глубоко
правила новой веры проникли в сердца народа. К этому можно прибавить заметку г. Соловьева и о том, что самые известия о содержании церквей щедротами великих князей могут указывать на недостаточность усердия новообращенных прихожан.
Проехал воз: ни
рус, ни сед,
Чухонец им курносый
правилИ ельника зеленый след
На мокрой улице оставил —
Покойник будет!
Багрово-красная вернулась Алсуфьева на свое место, дрожавшими руками
поправляя выбившиеся из тяжелой косы непокорные
русые завитки.
От всех них потребована клятва, что они с оружиями к чародеям и звездочетцам волховать не ходили, к полю чародеев не приводили и у поля их не будет, причем подтверждено целовавшим крест, что если они «накриве» это делали и достоверные свидетели обличат их, то им быть по градским законам от господина всея
Руси в великой опале, а от святителей, по священным
правилам, в духовном запрещении.
— Господине, великий государь всея
Руси, рыцарь Николай Поплев, посол от цесаря римского, бьет тебе челом, дозволь ему
править поклон от своего государя.