Неточные совпадения
Ему нравилось, что эти люди построили жилища свои кто где мог или хотел и поэтому каждая усадьба как будто монумент, возведенный ее хозяином самому себе. Царила в
стране Юмала и Укко серьезная тишина, — ее особенно утверждало меланхолическое позвякивание бубенчиков на шеях коров; но это не была тишина пустоты и усталости русских полей, она казалась тишиной спокойной уверенности коренастого, молчаливого народа в своем
праве жить так, как он живет.
— Вас, юристов, эти вопросы не так задевают, как нас, инженеров. Грубо говоря — вы охраняете
права тех, кто грабит и кого грабят, не изменяя установленных отношений. Наше дело — строить, обогащать
страну рудой, топливом, технически вооружать ее. В деле призвания варягов мы лучше купца знаем, какой варяг полезней
стране, а купец ищет дешевого варяга. А если б дали денег нам, мы могли бы обойтись и без варягов.
Обратились и — нашли, что Говорков —
прав, а Хотяинцев утешительно сообщил, что для суждения о спокойствии
страны существуют более солидные факты: ассигновка на содержание тюрем увеличена до двадцати девяти миллионов, кредиты на секретные расходы правительства тоже увеличены.
Говорил оратор о том, что война поколебала международное значение России, заставила ее подписать невыгодные, даже постыдные условия мира и тяжелый для торговли хлебом договор с Германией. Революция нанесла огромные убытки хозяйству
страны, но этой дорогой ценой она все-таки ограничила самодержавие. Спокойная работа Государственной думы должна постепенно расширять
права, завоеванные народом, европеизировать и демократизировать Россию.
Россия —
страна неслыханного сервилизма и жуткой покорности,
страна, лишенная сознания
прав личности и не защищающая достоинства личности,
страна инертного консерватизма, порабощения религиозной жизни государством,
страна крепкого быта и тяжелой плоти.
Русская народная жизнь с ее мистическими сектами, и русская литература, и русская мысль, и жуткая судьба русских писателей, и судьба русской интеллигенции, оторвавшейся от почвы и в то же время столь характерно национальной, все, все дает нам
право утверждать тот тезис, что Россия —
страна бесконечной свободы и духовных далей,
страна странников, скитальцев и искателей,
страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисизме, не желающем знать формы.
Край начал утрачивать свою оригинальность и претерпевать то превращение, которое неизбежно несет за собой цивилизация. Изменения произошли главным образом в южной части
страны и в низовьях
правых притоков реки Уссури, горная же область Сихотэ-Алинь к северу от 45° широты и поныне осталась такой же лесной пустыней, как и во времена Будищева и Венюкова (1857–1869).
Не только слова его действовали, но и его молчание: мысль его, не имея
права высказаться, проступала так ярко в чертах его лица, что ее трудно было не прочесть, особенно в той
стране, где узкое самовластие приучило догадываться и понимать затаенное слово.
Потом, что может быть естественнее, как
право, которое взяло себе правительство, старающееся всеми силами возвратить порядок страждущему народу, удалять из
страны, в которой столько горючих веществ, иностранцев, употребляющих во зло то гостеприимство, которое она им дает?
В
стране самодержавной монархии утверждался анархический идеал, в
стране крепостного
права утверждали социалистический идеал.
Под «народностью» Уваров разумел крепостное
право.] и вообще нет той веры в светлую для
страны будущность, которая живила нас, когда мы пивали за тайное души желание.
Я не хочу, конечно, сказать этим, чтоб университеты, музеи и тому подобные образовательные учреждения играли ничтожную роль в политической и общественной жизни
страны, — напротив! но для того, чтоб влияние этих учреждений оказалось действительно плодотворным, необходимо, чтоб между ними и обществом существовала живая связь, чтоб университеты, например, были светочами и вестниками жизни, а не комментаторами официально признанных формул, которые и сами по себе настолько крепки, что,
право, не нуждаются в подтверждении и провозглашении с высоты профессорских кафедр.
Нет,
право, самое мудрое дело было бы, если б держали героев взаперти, потому что это развязало бы простым людям руки и в то же время дало бы возможность
стране пользоваться плодами этих рук.
Затем, как человек, возлежавший на лоне крепостного
права и питавшийся его благостынями, я помню, что у меня были «
права», и притом в таких безграничных размерах, в каких никогда самая свободная
страна в мире не может наделить излюбленнейших детей своих.
— Maman! я получил его в театре Берга! Parbleu! on enseigne tres bien la geographie dans ce pays-la!
Право же! в этой
стране хорошо преподают географию!
Как термин отвлеченный, Ташкент есть
страна, лежащая всюду, где бьют по зубам и где имеет
право гражданственности предание о Макаре, телят не гоняющем.
Виктор(несколько обижен). Я совершенно убеждён, что
право идеологического питания
страны должно принадлежать тому слою общества, в руках которого сосредоточена промышленность и торговля…
Право, если бы не было свободной и гордой Англии, «этого алмаза, оправленного в серебро морей», как называет ее Шекспир, если б Швейцария, как Петр, убоявшись кесаря, отреклась от своего начала, если б Пиэмонт, эта уцелевшая ветка Италии, это последнее убежище свободы, загнанной за Альпы и не перешедшей Апеннины, если б и они увлеклись примером соседей, если б и эти три
страны заразились мертвящим духом, веющим из Парижа и Вены, — можно было бы подумать, что консерваторам уже удалось довести старый мир до конечного разложения, что во Франции и Германии уже наступили времена варварства.
Стали искать, где восток и где запад. Вспомнили, как начальник однажды говорил: «Если хочешь сыскать восток, то встань глазами на север, и в
правой руке получишь искомое». Начали искать севера, становились так и сяк, перепробовали все
страны света, но так как всю жизнь служили в регистратуре, то ничего не нашли.
«Положительное (или позитивное)
право» —
право, действующее в данной
стране в данный момент и изменяющееся по воле законодателя в связи с переменами в жизни общества.].
Когда на другой день я проснулся, пароход уже был в пути. Между озером Катар и селением Вятским Амур некоторое время течет в широтном направлении, но затем вновь поворачивает на северо-восток. Здесь
правый берег состоит из ряда плоских возвышенностей, изрезанных глубокими оврагами. Он слагается из базальтовой лавы и древнейших горных пород. Около селения Елабужского возвышенности отходят от Амура в глубь
страны и вновь появляются после Гасинской протоки, вытекающей из озера того же наименования.
Очень редко бывает у нас, чтобы русский, не будучи беглецом, эмигрантом, нелегальным жителем, не имеющим гражданских
прав в чужой
стране (я таких в Париже не знавал ни одного на протяжении полувека), кто бы, как Вырубов, решив окончательно, что он как деятель принадлежит Франции, приобрел звание гражданина республики и сделал это даже с согласия русского правительства.
По-своему я (как и герой романа Телепнев) был
прав. Я ожидал совсем не того и, без всякого сомнения, видел, что казанский третьекурсник представлял собою нечто другое, хотя и явился из варварских, полутатарских
стран.
В
стране самодержавной монархии, не привыкшей к
правам и свободам гражданина, легче осуществить диктатуру пролетариата, чем в западных демократиях.
Но у большинства это вовсе не было истинным, широким космополитизмом, способным сказать и родной
стране: «ты не
права, а
прав твой враг»; это не было также органическим отвращением к кровавому способу решения международных споров.
— О, как не
права была Лара, когда говорила, что у меня в
стране есть нищие и несчастные, — произнес он уверенно. — Я объездил полстраны и нигде не видал ни бедных, ни нищих, ни обиженных. О, как бы я хотел повидать фею, чтобы доказать, что она ошибается!
Иван Кольцо оказался
прав. Вся
страна поднялась, и каждый шаг, вперед или назад — все равно, приходилось брать с бою, да, кроме того, наступила осенняя пора.
Знаменитые юристы галльские, в том числе сам Христиан Томазиус [Томазиус Христиан (Томазий) (1655–1728) — немецкий философ и юрист.], это солнце правоведения, и, наконец, лейпцигская судейская палата решили до меня чудесный казус, постигший именованную особу, то есть: имел ли
право верноподданный его величества желать сохранить себе жизнь и честь, отнимаемые у него высшим приговором, и предложить свое служение другому государю и
стране? был ли приговор шведского суда справедлив и прочее?
Царапкин в кучке девчат яро доказывал свою правоту: всякий рабочий имеет
право на культурную жизнь; это позор и насилие — не позволять рабочему-пролетарию жить в советской
стране так, как уже давно живут пролетарии даже в капиталистических
странах — в Западной Европе и Америке.
Многие из них рисуют японцев, протестующих перед Европой об употреблении русскими варварского, по их мнению, оружия — пик, очень, кстати сказать, не пришедшихся по вкусу сынам
страны Восходящего Солнца, настоящими азиатами, позволяющими себе относительно пленных и раненых нарушение не только международного, но даже общечеловеческого
права.
— Нехороший совет даете мне, сестры. Раз я стала королевой этой
страны, то народ, который здесь живет, мне больше не чужой. Нет, он стал мне близким, родным, я обязана печься о нем, а теперь я, прежде всего, должна узнать, что стряслось, какая беда великая в моем королевстве приключилась, кто тут
прав, кто виноват.
Дитя судьбы, юный, неопытный, такой же пламенный мечтатель, как и ты сам, в
стране отдаленной, дикой, о которой имя только недавно дошло до нас, он уже по этим
правам более другого имеет нужду в дружеских попечениях твоих и сильном покровительстве.
Ведь и старые
правые, консервативные монархические идеи, которые господствовали в жизни некоторых
стран до войны и революции, были индивидуалистическими идеями.