Христианство признает любовь и к себе, и к семье, и к народу, и к человечеству, не только к человечеству, но ко всему живому, ко всему существующему,
признает необходимость бесконечного расширения области любви; но предмет этой любви оно находит не вне себя, не в совокупности личностей: в семье, роде, государстве, человечестве, во всем внешнем мире, но в себе же, в своей личности, но личности божеской, сущность которой есть та самая любовь, к потребности расширения которой приведена была личность животная, спасаясь от сознания своей погибельности.
Когда, с течением времени, у раскольников перемерли попы старого ставленья (т. е. посвященные в сан до исправления церковных книг Никоном), тогда одна часть противников Никоновой реформы,
признавая необходимость священников для совершения таинств, стала принимать к себе попов нового ставленья, т. е. рукоположенных после Никона; другая же часть раскольников отвергла совершенно священство, объявив, что священный чин повсюду упразднен, и потому таинств более нет, кроме крещения и исповеди, которые, на основании канонических правил, в случае крайней нужды, разрешено совершать и мирянам.
Неточные совпадения
До сих пор она писала быстро и естественно, но призыв к его великодушию, которого она не
признавала в нем, и
необходимость заключить письмо чем-нибудь трогательным, остановили ее.
А между тем, каких усилий стоит каждый сделанный шаг вперед! Черные племена до сих пор не поддаются ни силе проповеди, ни удобствам европейской жизни, ни очевидной пользе ремесел, наконец, ни искушениям золота — словом, не
признают выгод и
необходимости порядка и благоустроенности.
Надо было, присутствуя при этих службах, одно из двух: или притворяться (чего он с своим правдивым характером никогда не мог), что он верит в то, во что не верит, или,
признав все эти внешние формы ложью, устроить свою жизнь так, чтобы не быть в
необходимости участвовать в том, что он считает ложью.
Всякий человек нашего времени поставлен в
необходимость признать свое участие в жестокостях языческой жизни или отвергнуть ее.
Bo-2-x, конгресс
признал, что христианство имеет влияние на нравственный и политический прогресс человечества и потому напомнил проповедникам Евангелия и другим лицам, занимающимся духовным воспитанием, о
необходимости распространения правил мира и сердечного расположения между людьми. Для этой цели конгресс определил 3-е воскресенъе каждого декабря. В этот день должно быть особое провозглашение принципов мира.
Освобождение происходит вследствие того, что, во-первых, христианин
признает закон любви, открытый ему его учителем, совершенно достаточным для отношений людских и потому считает всякое насилие излишним и беззаконным, и, во-вторых, вследствие того, что те лишения, страдания, угрозы страданий и лишений, которыми общественный человек приводится к
необходимости повиновения, для христианина, при его ином понимании жизни, представляются только неизбежными условиями существования, которые он, не борясь против них насилием, терпеливо переносит, как болезни, голод и всякие другие бедствия, но которые никак не могут служить руководством его поступков.
Тот восторженный разговор, который я вел о
необходимости покоряться законам даже в том случае, если мы
признаем, что закон для нас не писан — разве это не перифраза того же самого «Гром победы раздавайся», за нераспевание которого я так незаслуженно оскорблен названием преступника?
Даже странно: он знает, конечно, что в течение семи лет все материальное существо человека израсходывается и заменяется, а не может убедить себя в
необходимости признать в человеке независимое начало, сохраняющее нам тождественность нашего сознания во всю жизнь.
— На том, что оба мы, родители его, не
признаем никакой
необходимости в том.
Мне думается, что только самое строгое и систематическое проведение в жизнь правила, рекомендованного Мажанди, могло бы хоть до известной степени спасти больных от
необходимости платить своей кровью и жизнью за образование искусных хирургов. Но все-таки это лишь до известной степени. Когда можно
признать хирурга «достаточно» опытным? Где для этого граница?
Да и сам Кант говорит [«
Признавать бытие Божие… — субъективная моральная
необходимость, т. е. потребность, а не объективная, т. е. не долг, ибо не может быть долгом
признавать существование какой-либо вещи (это касается только теоретического применения разума).
Мне не возражали, когда я указывал на недостатки Шекспира, но только соболезновали о моем непонимании и внушали мне
необходимость признать необычайное, сверхъестественное величие Шекспира, и мне не объясняли, в чем состоят красоты Шекспира, а только неопределенно и преувеличенно восторгались всем Шекспиром, восхваляя некоторые излюбленные места: расстегиванье пуговицы короля Лира, лганье Фальстафа, несмываемые пятна леди Макбет, обращение Гамлета к тени отца, сорок тысяч братьев, нет в мире виноватых и т. п.
Старшина говорит мне то же, что и староста, что причина особенной строгости взыскания — предписание высшего начальства. Старшина
признает, что трудно собирать с бедных, но уже не с таким сочувствием, как староста, относится к беднякам и не позволяет уж себе осуждать начальство и, главное, почти не сомневается в
необходимости своей должности и безгрешности своего участия в этих делах.
Критицисты пытались
признать творческий характер познания, но, в сущности, они перенесли всю
необходимость природы в категории разума и покорились
необходимости с другого конца.
Именно материалистический социализм всего более отрицает общение в любви, общение в Духе,
признает лишь общение в
необходимости, общение в материи.
Если истина в том, что мир есть
необходимость, а не свобода, что в мире нет смысла, то бесчестно и бессовестно отворачиваться от этой истины и выдумывать несуществующую свободу и смысл,
признавать истиной то, чего хочешь.
Повышенное духовное общение, общение в свободе и из свободы, а не в
необходимости и не из
необходимости, должно и в философском познании
признать самооправдание творческой интуиции.
Но если хоть одна из бесчисленных причин известна нам, мы
признаем уже известную долю
необходимости и менее требуем возмездия за преступление, менее
признаем заслуги в добродетельном поступке, менее свободы в казавшемся оригинальным поступке.
Точно так же теперь кажется, стòит только
признать закон
необходимости, и разрушатся понятие о душе, о добре и зле и все воздвигнутые на этом понятии государственные и церковные учреждения.
Так что одинаково верят в
необходимость насилия, как главное орудие устройства общества, как те, которые, как рабочий народ, верят в законность существующего устройства общества, так и так называемые образованные люди, которые стараются постепенно исправить или революционным переворотом изменить существующее. И те и другие не только не
признают, но не могут себе представить устройства общества, как только основанное на насилии.
Можно жить по учению мира, т. е. животною жизнью, не
признавая ничего выше и обязательнее предписаний существующей власти. Но кто живет так, не может же утверждать, что живет разумно. Прежде чем утверждать, что мы живем разумно, надо ответить на вопрос: какое учение о жизни мы считаем разумным? А у нас, несчастных, не только нет никакого такого учения, но потеряно даже и сознание в
необходимости какого-нибудь разумного учения о жизни.
Казалось бы очевидно, что, если одни люди могут, несмотря на признания благодетельности любви, во имя каких-то благих целей в будущем, допускать
необходимость мучительства или убийства некоторых людей, то точно с таким же правом могут другие люди, тоже
признавая благодетельность любви, допускать, тоже во имя будущих благ,
необходимость мучительства и убийства других людей.