Неточные совпадения
Все тверже и тверже укреплялась в нем мысль, что если бы действительно этот загадочный вчерашний человек, этот
призрак, явившийся из-под земли, все знал и все видел, — так разве дали бы ему, Раскольникову, так
стоять теперь и спокойно ждать?
Когда он открывал глаза утром, перед ним
стоял уже
призрак страсти, в виде непреклонной, злой и холодной к нему Веры, отвечающей смехом на его требование открыть ему имя, имя — одно, что могло нанести решительный удар его горячке, сделать спасительный перелом в болезни и дать ей легкий исход.
Снегурочка, обманщица, живи,
Люби меня! Не
призраком лежала
Снегурочка в объятиях горячих:
Тепла была; и чуял я у сердца,
Как сердце в ней дрожало человечье.
Любовь и страх в ее душе боролись.
От света дня бежать она молила.
Не слушал я мольбы — и предо мною
Как вешний снег растаяла она.
Снегурочка, обманщица не ты:
Обманут я богами; это шутка
Жестокая судьбы. Но если боги
Обманщики — не
стоит жить на свете!
Естественно, что, при такой беззаветной вере в непогрешимость старых устоев, даже очевидность должна была представляться чем-то вроде
призрака, на который
стоило только дунуть, чтоб он мгновенно рассеялся.
Слова
призраков повторялись стократными отголосками. Отходные молитвы и панихидное пение в то же время раздавались над самыми ушами Иоанна. Волосы его
стояли дыбом.
Однажды, погружась в мечтанье,
Сидел он позднею порой;
На темном своде без сиянья
Бесцветный месяц молодой
Стоял, и луч дрожащий, бледный
Лежал на зелени холмов,
И тени шаткие дерев
Как
призраки на крыше бедной
Черкесской сакли прилегли.
В ней огонек уже зажгли,
Краснея он в лампаде медной
Чуть освещал большой забор…
Всё спит: холмы, река и бор.
Не может быть! Неправда! Сон!
Не он
стоит из камня предо мной —
Воображенье мне на ум приводит
Убитого отца! Прочь,
призрак! Прочь!
Статуя
стоит неподвижно. Молчание.
Спирается дыханье… Бьются жилы…
Рассудок мой туманится…
Неровным, трепетным огнем
До половины освещенный,
Ужасен, с шашкой обнаженной
Стоял недвижим Измаил,
Как
призрак злой, от сна могил
Волшебным словом пробужденный...
Во мраке качались гигантские ветви, старые стволы
стояли, точно великаны-призраки, и ни одна звезда не заглядывала в чащу, ни один луч не освещал темноты.
Блажен, кто вырос в сумраке лесов,
Как тополь дик и свеж, в тени зеленой
Играющих и шепчущих листов,
Под кровом скал, откуда ключ студеный
По дну из камней радужных цветов
Струей гремучей прыгает сверкая,
И где над ним береза вековая
Стоит, как
призрак позднею порой,
Когда едва кой-где сучок гнилой
Трещит вдали, и мрак между ветвями
Отвсюду смотрит черными очами!
Вот в «Анне Карениной» зловещий, мертвый
призрак — «министерская машина» Каренин. Самое для него чуждое, самое непереносимое и непонятное — это живая жизнь. «Он
стоял теперь лицом к лицу перед жизнью, и это-то казалось ему очень бестолковым и непонятным, потому что это была сама жизнь. Всю жизнь свою Алексей Александрович прожил и проработал в сферах служебных, имеющих дело с отражением жизни. И каждый раз, когда он сталкивался с самою жизнью, он отстранялся от нее».
Слезы капали на дорогие строки, поднявшие во мне целый рой воспоминаний. Она
стояла передо мной как живая, моя милая, чудная мамуня, и грудь моя разрывалась от желания горячо поцеловать дорогой
призрак. А между тем вокруг меня шумел и жужжал неугомонный рой институток. Они о чем-то спорили, кричали, перебивая друг друга.
По запущенному саду ходит, еле двигая ногами, дряхлый жеребец. Вокруг глаз большие седые круги, как будто очки. На ночь его часто оставляют в саду. Он неподвижно
стоит, широко расставив ноги, с бессильно-отвисшей губой. И в лунные ночи кажется, — вот
призрак умирающей здесь жизни.
Окончательное безденежье
стояло перед Савиным близким грозным
призраком.
О!
постойте, подождите хоть немного, милые
призраки, у изголовья несчастливца, заставьте его забыть на этот день железа, черную избу, стоны товарищей его заключения; очаруйте его, дорогие гости, своими ласками, подарите его еще одним земным праздником, может быть, последним на пороге в вечность…
Вот каково было его положение тогда. А что ожидало его в России? Мытарства тюрьмы и этапа, которые для него теперь уже близились к концу, а тогда
стояли еще только зловещим
призраком будущего.
Князь Сергей Сергеевич ничего не отвечал. Он
стоял рядом со своим другом, бледный, с остановившимся на представшем перед ним видении взглядом. Он сразу понял, что перед ним не живые люди, а
призраки, что это духи умерших в беседке людей посетили свою могилу.
«Выше любви к ближнему
стоит любовь к дальнему и будущему; выше еще, чем любовь к человеку, ставлю я любовь к вещам и
призракам» (там же).
И ныне перед ответственным сознанием и мыслью
стоит задача отделить реальности от
призраков и фикций.