Неточные совпадения
Левин часто замечал при спорах между самыми умными людьми, что после огромных усилий, огромного количества логических тонкостей и слов спорящие
приходили наконец
к сознанию того, что то, что они долго бились доказать друг другу, давным давно, с начала спора, было известно им, но что они любят разное и потому не хотят назвать того, что они любят, чтобы не быть оспоренными.
В одиночестве потом передумывая этот взгляд, который выражал право на свободу, она
пришла, как и всегда,
к одному —
к сознанию своего унижения.
Углубленное
сознание должно
прийти к идее космической общественности, т. е. общественности, размыкающейся и вступающей в единение с мировым целым, с мировыми энергиями.
Про старца Зосиму говорили многие, что он, допуская
к себе столь многие годы всех приходивших
к нему исповедовать сердце свое и жаждавших от него совета и врачебного слова, до того много принял в душу свою откровений, сокрушений,
сознаний, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего
к нему, мог угадывать: с чем тот
пришел, чего тому нужно и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово.
Ошибка славян состояла в том, что им кажется, что Россия имела когда-то свойственное ей развитие, затемненное разными событиями и, наконец, петербургским периодом. Россия никогда не имела этого развития и не могла иметь. То, что
приходит теперь
к сознанию у нас, то, что начинает мерцать в мысли, в предчувствии, то, что существовало бессознательно в крестьянской избе и на поле, то теперь только всходит на пажитях истории, утучненных кровью, слезами и потом двадцати поколений.
Мережковский
пришел к христианству, но не
к традиционному и не
к церковному христианству, а
к новому религиозному
сознанию.
Язычество было необходимой, элементарной ступенью в процессе мирового откровения; без этой ступени никогда мир не
пришел бы
к христианскому
сознанию; в язычестве была неумирающая правда, правда божественности мировой души, божественности матери-земли, которая должна войти в дальнейшее развитие религиозного
сознания.
Мать, закрыв окно, медленно опустилась на стул. Но
сознание опасности, грозившей сыну, быстро подняло ее на ноги, она живо оделась, зачем-то плотно окутала голову шалью и побежала
к Феде Мазину, — он был болен и не работал. Когда она
пришла к нему, он сидел под окном, читая книгу, и качал левой рукой правую, оттопырив большой палец. Узнав новость, он быстро вскочил, его лицо побледнело.
Но
приходит время, когда, с одной стороны, смутное
сознание в душе своей высшего закона любви
к богу и ближнему, с другой — страдания, вытекающие из противоречий жизни, заставляют человека отречься от жизнепонимания общественного и усвоить новое, предлагаемое ему, разрешающее все противоречия и устраняющее страдания его жизни, — жизнепонимание христианское. И время это
пришло теперь.
Безотрадно и скучно подрастала маленькая графиня; по несчастию, она не принадлежала
к тем натурам, которые развиваются от внешнего гнета; начав
приходить в
сознание, она нашла в себе два сильные чувства: непреодолимое желание внешних удовольствий и сильную ненависть
к образу жизни тетки.
Но все-таки и теперь еще люди далеко не
пришли к ясному
сознанию всех естественных потребностей и даже не могут еще согласиться в том, что для человека естественно, что нет.
Если мы в настоящее время и сознаем, что желание властвовать над ближними есть признак умственной и нравственной грубости, то кажется, что
сознание это
пришло к нам путем только теоретическим, а подоплека наша и теперь вряд ли далеко ушла от этой грубости.
Все эти соображения приводят
к заключению очень печальному, но которое едва ли можно назвать неверным, а именно: что наша женерозность
пришла к нам без особенно деятельного участия
сознания.
По моему мнению, они должны
прийти к тому заключению, которое я назову третьим итогом моего"Дневника":
к сознанию жизненной пустоты и невозможности куда-нибудь приткнуться, где-нибудь сыграть деятельную роль.
Пути творца необъяснимы,
Его судеб таинствен ход.
Всю жизнь обманами водимый
Теперь
к сознанию придет!
Любовь есть сердца покаянье,
Любовь есть веры ключ живой,
Его спасет любви сознанье,
Не кончен путь его земной!
В его глазах, провалившихся в темные ямы, сверкала гордость маниака, счастливого
сознанием своего величия. Изредка
к нему
приходил маленький горбатый уродец, с вывернутой ногою, в сильных очках на распухшем носу, седоволосый, с хитрой улыбкой на желтом лице скопца. Они плотно прикрывали дверь и часами сидели молча, в странной тишине. Только однажды, поздно ночью, меня разбудил хриплый яростный крик математика...
Всякая данная историческая минута, несмотря на то что ее можно охарактеризовать одним выражением (так, например, об известных эпохах говорят, что это эпохи, когда «злое начало в человеке
пришло к спокойному и полному
сознанию самого себя») (Нибур.
Она не говорит: «Допусти то и то, а я тебе дам истину, спрятанную у меня, ты можешь получить ее, рабски повинуясь»; в отношении
к лицу она только направляет внутренний процесс развития, прививает индивидуальности совершённое родом, приобщает ее
к современности; она сама есть процесс углубления в себя природы и развитие полного
сознания космоса о себе; ею вселенная
приходит в себя после борений материального бытия, жизни, погруженной в непосредственность.
Я отыскивал его в истории человечества и в моем собственном
сознании, и я
пришел к ненарушимому убеждению, что смерти не существует; что жизнь не может быть иная, как только вечная; что бесконечное совершенствование есть закон жизни, что всякая способность, всякая мысль, всякое стремление, вложенное в меня, должно иметь свое практическое развитие; что мы обладаем мыслями, стремлениями, которые далеко превосходят возможности нашей земной жизни; что то самое, что мы обладаем ими и не можем проследить их происхождения от наших чувств, служит доказательством того, что они происходят в нас из области, находящейся вне земли, и могут быть осуществлены только вне ее; что ничто не погибает здесь на земле, кроме видимости, и что думать, что мы умираем, потому что умирает наше тело, — всё равно что думать, что работник умер потому, что орудия его износились.
Потому-то «чистая» философия, притязающая на решающий голос и в вопросах религиозного
сознания, столь естественно
приходит к отрицанию ипостасности Божества, видя в ней лишь недозволительный антропоморфизм или психологизм (наиболее воинствующими здесь являются представители «философии бессознательного» — Гартман и Древе [Вот какими аргументами возражает Древе против личного характера Божества: «Индивидом дух называется в· конечной своей ограниченности и определимости материальным организмом…
В десять часов нас повели в церковь — слушать часы и обедню. Уроков не полагалось целую неделю, но никому и в голову не
приходило шалить или дурачиться — все мы были проникнуты
сознанием совершающегося в нас таинства. После завтрака Леночка Корсак
пришла к нам с тяжелой книгой Ветхого и Нового завета и читала нам до самого обеда. Обед наш состоял в этот день из жидких щей со снетками, рыбьих котлет с грибным соусом и оладий с патокой. За обедом сидели мы необычайно тихо, говорили вполголоса.
Больного я не видел.
К нему уже не пускали. Он часто лишался
сознания, но и в день смерти,
приходя в себя, все спрашивал: есть ли депеша"от Коли", то есть от Н.П.Огарева. Эта дружба все пережила и умерла только с его последним вздохом. Позднее, уже в России, я взял этот мотив для рассказа"Последняя депеша". Такой дружбы не знали писатели моего поколения.
Приходили мы
к ужину усталые, потные, но удовлетворенные
сознанием добросовестно исполненного гражданского долга. Никогда впоследствии ничто не наполняло меня такою гордостью за совершенное мною полезное дело, как эта борьба с майскими жуками.
К этому
сознанию придут и русские коммунисты, вопреки своему западному марксизму.
Заключение это самое обычное, и редко кому
приходит в голову усомниться в нем, а между тем заключение это совершенно произвольно. Люди, и те, которые считают себя матерьялистами, и те, которые считают себя спиритуалистами, так привыкли
к представлению о том, что их я есть то их
сознание своего тела, которое жило столько-то лет, что им и не
приходит в голову проверить справедливость такого утверждения.
Ложная наука идет дальше даже требований грубой толпы, которым она хочет найти объяснение, — она
приходит к утверждению того, что с первого проблеска своего отвергает разумное
сознание человека,
приходит к выводам о том, что жизнь человека, как и всякого животного, состоит в борьбе за существование личности, рода и вида.
Но оба
приходят к утверждению внебожественной, внерелигиозной, нейтральной мирской жизни, с чем религиозное
сознание может помириться лишь условно и на время.
От
сознания в себе творческого акта должен человек исходить, это революционное в человеке
сознание,
к которому нельзя
прийти ни логическим, ни эволюционным путем.
Но германское критическое
сознание пришло не только
к тому, что философия должна быть научной, — оно признало власть научности и над сферой религиозной, моральной, эстетической, общественной.
И все-таки человек должен был пройти через гуманистическое
сознание; чтобы
прийти к откровению о человеке.
К солнечному
сознанию не
пришла еще душа.
Все объявившие своеволие и бунт
приходят у Достоевского
к отрицанию свободы, потому что
сознание их суживается, входит в границы трех измерений, закрывает для них иные миры.
Обычно атеистическое
сознание приходит к мирообожествлению.
Причиной такой продолжительной своей болезни он был сам. Едва он начал
приходить в
сознание, как настойчивыми мыслями о прошлом ухудшал свое положение. Он приказал перевесить портрет княжны Лиды из кабинета в свою спальню и по целым дням лежал, вперив в него свои воспаленные глаза.
К вечеру происходил пароксизм и начинался бред.
У очень молоденьких девушек и женщин, сильных своей молодостью и
сознанием силы своей привлекательности, отсутствует чувство зависти
к другим женщинам, чувство, которое неизбежно
приходит впоследствии.
«Еще насмехается, за что же, за что?» — пронеслось в его голове, и он в изнеможении скорее упал, нежели сел в кресло. Вся кровь прилила ему
к голове, перед глазами запрыгали какие-то зеленые круги. Мысль, что пригласительный билет
прислала ему его Талечка — счастливая невеста другого, жгла ему мозг, лишала
сознания.
Наконец, на третий день утром больной
пришел в
сознание, слабым, полупотухшим взором обвел комнату и находившихся в ней жену, дочь и Лидочку, движением руки подозвал их
к себе и поочередно положил свою исхудалую руку на головы близких ему людей.
Если бы князь Василий обладал прежнею прозорливостью, то по одному апатичному выражению лица сына он понял бы, как далек последний не только от искреннего желания исполнить последнюю его волю, но даже вообще от всей этой тяжелой обстановки родительского дома.
К счастью для умирающего, он от непривычного волнения ослаб и впал в забытье. До самой смерти, последовавшей недели через две после описанной нами сцены, он не
приходил в полное
сознание и умер тихо, как бы заснув.
Бесконечный мир кишел движущимися людьми, и не было ни одного человека, который
пришел бы
к нему и разделил его муки, — безумно-горделивые помыслы о славе и убийственное
сознание ничтожества.