Неточные совпадения
—
Приходят к
следующим: прелюбодеяние одного из супругов и уличение преступной стороны по взаимному соглашению и, помимо такого соглашения, уличение невольное.
И потому, руководствуясь антецедентами, я должен доложить вам, что случаи разводов все
приходят к
следующим: физических недостатков нет, как я могу понимать? и также безвестного отсутствия?..
В
следующий день Соня не
приходила, на третий день тоже; он заметил, что ждет ее с беспокойством.
Он велел Петру
прийти к нему на
следующий день чуть свет для важного дела...
Лидия не
пришла пить чай, не явилась и ужинать. В течение двух дней Самгин сидел дома, напряженно ожидая, что вот, в
следующую минуту, Лидия
придет к нему или позовет его к себе. Решимости самому пойти к ней у него не было, и был предлог не ходить: Лидия объявила, что она нездорова, обед и чай подавали для нее наверх.
— Если Дронов
придет в
следующий раз, скажите, что я не желаю видеть его.
— А я говорил тебе, чтоб ты купил других, заграничных? Вот как ты помнишь, что тебе говорят! Смотри же, чтоб к
следующей субботе непременно было, а то долго не
приду. Вишь, ведь какая дрянь! — продолжал он, закурив сигару и пустив одно облако дыма на воздух, а другое втянув в себя. — Курить нельзя.
Каждый день приносил что-нибудь новое. Наконец недостаток продовольствия принудил этих таинственных людей выйти из лесу. Некоторые из них
пришли к нам на бивак с просьбой продать им сухарей. Естественно, начались расспросы, из которых выяснилось
следующее.
По пути Кумуху принимает в себя
следующие притоки: с левой стороны — река Яаса 1-я, Яаса 2-я, Усмага, Тапку, Ного, Тагды, Хандями, Дыонго, а с правой — кроме Цыгони, по которой мы
пришли, еще Лиго, Цаолосо, Бутыче и Амукта.
По пути Кумуху принимает в себя
следующие притоки: с левой стороны — реки Яаса 1-я, Яаса 2-я, Усмага, Тапку, Ного, Тагды, Хандями, Дыонго, а с правой — кроме Цыгони, по которой мы
пришли, еще Лито, Цаолоса, Будыге и Амукта.
Пока я одевался, случилось
следующее смешно-досадное происшествие. Обед мне
присылали из дома, слуга отдавал внизу дежурному унтер-офицеру, тот
присылал с солдатом ко мне. Виноградное вино позволялось пропускать от полубутылки до целой в день. Н. Сазонов, пользуясь этим дозволением,
прислал мне бутылку превосходного «Иоганнисберга». Солдат и я, мы ухитрились двумя гвоздями откупорить бутылку; букет поразил издали. Этим вином я хотел наслаждаться дня три-четыре.
В спорах он не находчив, ему не
приходит в голову сразу возражение, оно
приходит лишь на
следующий день.
Вышел я от него почти влюбленный в молодого учителя и,
придя домой, стал жадно поглощать отмеченные места в книге. Скоро я догнал товарищей по всем предметам, и на
следующую четверть Герасименко после моей фамилии пролаял сентенцию: «похвально». Таким образом ожидания моего приятеля Крыштановигча не оправдались: испробовать гимназических розог мне не пришлось.
На
следующий день он не
пришел на уроки, и я сидел рядом с его пустым местом, а в моей голове роились воспоминания вчерашнего и смутные вопросы.
На
следующее утро я с увлечением рассказывал матери, что вчера, когда ее не было, к нам
приходил вор, которого мы с Гандылом крепко побили.
Дня через три в гимназию
пришла из города весть: нового учителя видели пьяным… Меня что-то кольнуло в сердце.
Следующий урок он пропустил. Одни говорили язвительно: с «похмелья», другие — что устраивается на квартире. Как бы то ни было, у всех шевельнулось чувство разочарования, когда на пороге, с журналом в руках, явился опять Степан Яковлевич для «выразительного» чтения.
На
следующий день, сидя на том же месте, мальчик вспомнил о вчерашнем столкновении. В этом воспоминании теперь не было досады. Напротив, ему даже захотелось, чтоб опять
пришла эта девочка с таким приятным, спокойным голосом, какого он никогда еще не слыхал. Знакомые ему дети громко кричали, смеялись, дрались и плакали, но ни один из них не говорил так приятно. Ему стало жаль, что он обидел незнакомку, которая, вероятно, никогда более не вернется.
Следующие 8 строф содержат прорицания о будущем жребии отечества, которое разделится на части, и тем скорее, чем будет пространнее. Но время еще не
пришло. Когда же оно наступит, тогда
Первой вечер по свадьбе и
следующий день, в которой я ей представлен был супругом ее как его сотоварищ, она занята была обыкновенными заботами нового супружества; но ввечеру, когда при довольно многолюдном собрании
пришли все к столу и сели за первый ужин у новобрачных и я, по обыкновению моему, сел на моем месте на нижнем конце, то новая госпожа сказала довольно громко своему мужу: если он хочет, чтоб она сидела за столом с гостями, то бы холопей за оной не сажал.
За этими стихами следовали ругательства на Рагдель и на тех, кто ею восхищался, обнаруживая тем дух рабского, слепого подражанъя. Пусть она и талант, пусть гений, — восклицал автор стихотворения, — «но нам не ко двору
пришло ее искусство!» Нам, говорит, нужна правда, не в пример другим. И при сей верной оказии стихотворный критик ругал Европу и Америку и хвалил Русь в
следующих поэтических выражениях...
В этом уж крепко сказывается самодурство; но оно смягчается в Русакове
следующим рассуждением: «Как девке поверить? что она видела? кого она знает?» Рассуждение справедливое в отношении к дочери Русакова; но ни Русакову и никому из ого собратьев не
приходит в голову спросить: «Отчего ж она ничего не видела и никого не знает?
Было уже без пяти минут три, когда я вернулся в класс. Учитель, как будто не замечая ни моего отсутствия, ни моего присутствия, объяснял Володе
следующий урок. Когда он, окончив свои толкования, начал складывать тетради и Володя вышел в другую комнату, чтобы принести билетик, мне
пришла отрадная мысль, что все кончено и про меня забудут.
«Что же я за невежда!» — думал он и,
придя домой, всю ночь занимался французским языком; на
следующую ночь — тоже, так что месяца через два он почти всякую французскую книжку читал свободно.
— Гм! — говорил Николай в
следующую минуту, глядя на нее через очки. — Кабы этот ваш мужичок поторопился
прийти к нам! Видите ли, о Рыбине необходимо написать бумажку для деревни, ему это не повредит, раз он ведет себя так смело. Я сегодня же напишу, Людмила живо ее напечатает… А вот как бумажка попадет туда?
— Здравствуй! А уж я думал, ты не
придешь более, — так встретил меня Валек, когда я на
следующий день опять явился на гору.
И вот, наконец, открытое письмо от Диодора Ивановича.
Пришло оно во вторник: «Взяли „Вечерние досуги“. В это воскресение, самое большее — в
следующее, появится в газетных киосках. Увы, я заболел инфлюэнцей, не встаю с постели. Отыщите сами. Ваш Д. Миртов».
В
следующую субботу он
пришел к Синельниковым совсем выздоровевшим от первой любви. Он думал: «А не влюбиться ли мне в Оленьку или в Любочку? Только в какую из двух?»
Опоздал, не
пришел — пускай сердится: в
следующий раз будет ждать еще нетерпеливее.
— Я
пришел к вам, отец Василий, дабы признаться, что я, по поводу вашей истории русского масонства, обещая для вас журавля в небе, не дал даже синицы в руки; но теперь, кажется, изловил ее отчасти, и случилось это
следующим образом: ехав из Москвы сюда, я был у преосвященного Евгения и, рассказав ему о вашем положении, в коем вы очутились после варварского поступка с вами цензуры, узнал от него, что преосвященный — товарищ ваш по академии, и, как результат всего этого, сегодня получил от владыки письмо, которое не угодно ли будет вам прочесть.
Несмотря на то, Марья Станиславовна все-таки весь
следующий день, разумеется, ожидала, что Аггей Никитич
придет к ней.
Но в тот же вечер нас ожидало горестное известие. Балалайкин
прислал телеграмму, которая гласила
следующее...
Так как пароход должен был
прийти только на
следующий день, то мы и решились посвятить предстоящий вечер выполнению той части нашей программы, в которой говорится о составлении подложных векселей. Очищенный без труда написал задним числом на свое имя десять векселей, каждый в двадцать пять тысяч рублей, от имени временной с. — петербургской 2-й гильдии купчихи из дворяин Матрены Ивановны Очищенной. Один из этих векселей почтенный старичок тут же пожертвовал на заравшанский университет.
И вот, в ту самую минуту, когда капитал Арины Петровны до того умалился, что сделалось почти невозможным самостоятельное существование на проценты с него, Иудушка, при самом почтительном письме,
прислал ей целый тюк форм счетоводства, которые должны были служить для нее руководством на будущее время при составлении годовой отчетности. Тут, рядом с главными предметами хозяйства, стояли: малина, крыжовник, грибы и т. д. По всякой статье был особенный счет приблизительно
следующего содержания...
И с этим Препотенский поднялся с своего места и торопливо вышел. Гостю и в голову не
приходило, какие смелые мысли родились и зрели в эту минуту в отчаянной голове Варнавы; а благосклонный читатель узнает об этом из
следующей главы.
На
следующее утро
пришли на пароход американские таможенные чиновники, давали подписывать какую-то бумагу, а между тем, корабль потихоньку стали подтягивать к пристани.
Вот результаты конгресса: собрав с разных концов света от ученых лично или письменно их мнения, конгресс, начав молебствием в соборе и кончив обедом со спичами, в продолжение 5 дней выслушал много речей и
пришел к
следующим решениям.
Провозглашение это возникло при
следующих условиях: Вильям Ллойд Гаррисон, рассуждая в существовавшем в 1838 году в Америке обществе для установления мира между людьми о мерах прекращения войны,
пришел к заключению, что установление всеобщего мира может быть основано только на явном признании заповеди непротивления злу насилием (Мф. V, 39) во всем ее значении, так, как понимают ее квакеры, с которыми Гаррисон находился в дружеских сношениях.
Но другой вопрос, о том, имеют ли право отказаться от военной службы лица, не отказывающиеся от выгод, даваемых насилием правительства, автор разбирает подробно и
приходит к заключению, что христианин,
следующий закону Христа, если он не идет на войну, не может точно так же принимать участия ни в каких правительственных распоряжениях: ни в судах, ни в выборах, — не может точно так же и в личных делах прибегать к власти, полиции или суду.
Придя к такому заключению, Гаррисон и составил тогда и предложил обществу
следующее провозглашение, которое было подписано тогда, в 1838 году, многими членами.
— К вам
пришел какой-то, кто его знает, слесарь, что ль, какой, — говорил на
следующий вечер Берсеневу его слуга, отличавшийся строгим обхождением с барином и скептическим направлением ума, — хочет вас видеть.
А именно: путей сообщения не существует, судоходство в упадке, торговля преследует цели низкие и неблагородные, а при взгляде на земледелие единственная мысль, которая
приходит в голову, есть
следующая: всуе труждаются зиждущие!
Впоследствии Вениамин был оклеветан одним из мятежников (Аристовым) и несколько времени находился в немилости. Императрица, убедясь в его невинности, вознаградила его саном митрополитским и
прислала ему белый клобук при
следующем письме...
Следующею мыслью, которая мне
пришла за этим, было возвратиться назад и отнести все это на его квартиру и отдать его Климу. Я находил, что это всего достойнее; но, к крайнему моему удивлению, сколько я ни звонил у капитанской двери, мне ее никто не отпер. Я отправился было в квартиру его сестры, но здесь на двукратно повторенный мною звонок мне отпер двери полный румяный монах и с соболезнующим взглядом в очах проговорил...
Первый вопрос, с каким он обращался к дедушке Кондратию, когда тот
приходил навестить его, был всегда
следующий: «Ну, что, дядя, как ловится рыбка?» Нередко дух Глеба проникался тревогою и сомнением.
И
пришел мне тут на память
следующий анекдот.
Она писала ему, что решилась ускорить свой отъезд из Дрездена, так как здоровье ее тетки совершенно поправилось, и что если никаких не встретится препятствий, они обе на
следующий день к двенадцати часам прибудут в Баден и надеются, что он
придет к ним на встречу на железную дорогу.
"Зачем я это ей сказал?" — думал на
следующее утро Литвинов, сидя у себя в комнате, перед окном. Он с досадой пожал плечами: он именно для того и сказал это Татьяне, чтоб отрезать себе всякое отступление. На окне лежала записка от Ирины; она звала его к себе к двенадцати часам. Слова Потугина беспрестанно
приходили ему на память; они проносились зловещим, хотя слабым, как бы подземным гулом; он сердился и никак не мог отделаться от них. Кто-то постучался в дверь.
На небольшом клочке веленевой бумажки стояли
следующие, карандашом начертанные слова:"
Приходите сегодня вечером в семь часов ко мне на одну минуту, умоляю вас. Ирина". Литвинов сунул бумажку в карман и, обернувшись, усмехнулся опять… кому? зачем? Татьяна спиной к нему стояла. Обед происходил за общим столом. Литвинов сидел между Капитолиной Марковной и Татьяной и, как-то странно оживившись, разговаривал, рассказывал анекдоты, наливал вина себе и дамам.
Анна Михайловна напрасно ждала Долинского и утром, и к обеду, и к вечеру. Его не было целый день. На другое утро она написала ему записку и ждала к вечеру ответа или, лучше сказать, она ждала самого Долинского. Ожидания были напрасны. Прошел еще целый день — не
приходило ни ответа, не бывал и сам Долинский, а по условию, вечером
следующего дня, нужно было выезжать в Россию.
Граф, благодаря бабушку за приглашение,
прислал известить ее, что он пожалует к ней в первое
следующее воскресенье вместе с губернатором, который его ей отрекомендует. Бабушке не нравилась эта помпа.