Неточные совпадения
У юрты встретил меня старик лет шестидесяти пяти в мундире станционного смотрителя со шпагой. Я думал, что он тут живет, но не понимал, отчего он встречает меня так торжественно, в шпаге,
руку под козырек, и глаз с меня не сводит. «Вы смотритель?» — кланяясь, спросил я его. «Точно так, из дворян», — отвечал он. Я еще поклонился. Так вот отчего он при шпаге! Оставалось узнать, зачем он встречает меня с таким почетом: не
принимает ли за кого-нибудь из
своих начальников?
Он давно уже стоял, говоря. Старичок уже испуганно смотрел на него. Лизавета Прокофьевна вскрикнула: «Ах, боже мой!», прежде всех догадавшись, и всплеснула
руками. Аглая быстро подбежала к нему, успела
принять его в
свои руки и с ужасом, с искаженным болью лицом, услышала дикий крик «духа сотрясшего и повергшего» несчастного. Больной лежал на ковре. Кто-то успел поскорее подложить ему
под голову подушку.
Священническая дочь
приняла из-под шали Ольги Сергеевны белую кошку и положила ее на
свои руки.
Живя набегами, окруженные неприязненными племенами, казаки чувствовали необходимость в сильном покровительстве и в царствование Михаила Федоровича послали от себя в Москву просить государя, чтоб он
принял их
под свою высокую
руку. Поселение казаков на бесхозяйном Яике могло казаться завоеванием, коего важность была очевидна. Царь обласкал новых подданных и пожаловал им грамоту на реку Яик, отдав им ее от вершины до устья и дозволя им набираться на житье вольными людьми.
Ребенок, брошенный на произвол судьбы (окружающие были заняты делом более важным), без сомнения, не замедлил бы последовать за
своими родителями (и, конечно, не мог бы сделать ничего лучшего), если б одно из великодушных существ, наполнявших избу, не
приняло в нем участия и не сунуло ему как-то случайно попавшийся
под руку рожок.
Привезли и их офицера, сотника, раненного в
руку. Оживленный, с нервно блестящими глазами сотник рассказывал, как они
приняли японцев за
своих, подъехали близко и попали
под пулеметы, потеряли семнадцать людей и тридцать лошадей. «Но мы им за это тоже лихо отплатили!» — прибавил он с гордою усмешкой.
На одной из наших батарей, попавшую на позицию, к которой японцы пристрелялись, выбыли из строя все офицеры, начальство
принял унтер-офицер, у которого уже была оторвана кисть правой
руки — он, кое-как перевязав её рукавом рубахи, левой
рукой работает над орудием, пока не падает мёртвым, сражённый шрапнелью. Тут же на полях Вафангоу выказалась во всём
своём блеске доблесть русской женщины — сестра милосердия г-жа Воронова
под градом пуль, спокойно сидя на коне, распоряжалась действиями санитаров.
Прежде чем Владислав вошел за ними в дом, она успела несколько оправиться; когда же он вступил в комнату, где она и Яскулка его
приняли, Владислав и Лиза окинули друг друга пытливым взглядом. Как говорила Тони, он очень похудел, красота Лизы выступала еще резче из-под глубокого траура. Он хотел подать Лизе
руку, но та опустила
свою и церемониально присела перед ним.
Не играл ли беззаботно на родном пепелище среди товарищей детства; не бил ли оземь на пирушке осушенную чашу, заручая навеки душу
свою другу одного вечера; не
принимал ли из
рук милой жены резвое, улыбающееся ему дитя, или, как тать, в ночной глуши,
под дубинкой ревнивого мужа, перехватывал с уст красавицы поцелуй, раскаленный беснующимися восторгами?
Был первый час дня, когда экипаж графа Иосифа Яновича Свянторжецкого остановился у избушки патера Вацлава. С запяток кареты соскочил Яков, открыл дверцы и
принял под руки вышедшего из нее
своего барина.
И двадцать молодцов, исполняя свято приказ
своего господина,
под лад песни бросали гостя вверх, как мячик, и
принимали его бережно на
руки, будто на пуховики. Между тем Артемий Петрович шепнул
под шумок одному из
своих слуг, чтобы стерегли вход в кабинет, отослали домой сани приехавших гостей и запрягли три удалых тройки с собственной его конюшни; потом, возвратясь к мнимому Перокину, продолжал начатый с ним разговор.
С одной стороны, быстрый, огненный взор из-под черных, густых бровей на дворецкого — взор, который редкий мог выдержать и от которого женщины слабого сложения падали в обморок. Казалось, им окинул он
своего слугу с ног до головы и обозрел душу его. С другой стороны, глубокий, едва не земной поклон, которым Русалка хотел, казалось, скрыться от испытующего взора, вручение посоха и целование властительной
руки. Шапку не
принял Иван Васильевич и дал знать, чтобы он положил на одну из скамеек.
Швейцар
принял его
под руку, но, убедившись, что старик еще очень хорошо ходит, он тотчас же предложил
свои услуги даме.