Неточные совпадения
Увидав его выбежавшего, она задрожала, как лист, мелкою дрожью, и по всему лицу ее побежали судороги;
приподняла руку, раскрыла было рот, но все-таки не вскрикнула и медленно, задом, стала отодвигаться от него в
угол, пристально, в упор, смотря на него, но все не крича, точно ей воздуху недоставало, чтобы крикнуть.
Наглядел бы я там еще прежде, на этом дворе, какой-нибудь такой камень этак в пуд или полтора весу, где-нибудь в
углу, у забора, что с построения дома, может, лежит;
приподнял бы этот камень — под ним ямка должна быть, — да в ямку-то эту все бы вещи и деньги и сложил.
Выбежав на площадь, люди разноголосо ухнули, попятились, и на секунды вокруг Самгина все замолчали, боязливо или удивленно. Самгина
приподняло на ступень какого-то крыльца, на
углу, и он снова видел толпу, она двигалась, точно чудовищный таран, отступая и наступая, — выход вниз по Тверской ей преграждала рота гренадер со штыками на руку.
В жизнь Самгина бесшумно вошел Миша. Он оказался исполнительным лакеем, бумаги переписывал не быстро, но четко, без ошибок, был молчалив и смотрел в лицо Самгина красивыми глазами девушки покорно, даже как будто с обожанием. Чистенький, гладко причесанный, он сидел за маленьким столом в
углу приемной, у окна во двор, и,
приподняв правое плечо, засевал бумагу аккуратными, круглыми буквами. Попросил разрешения читать книги и, получив его, тихо сказал...
Он указал рукой на дверь в гостиную. Самгин
приподнял тяжелую портьеру, открыл дверь, в гостиной никого не было, в
углу горела маленькая лампа под голубым абажуром. Самгин брезгливо стер платком со своей руки ощущение теплого, клейкого пота.
Пока они спорили, человек в сюртуке, не сгибаясь,
приподнял руку Тоси к лицу своему, молча и длительно поцеловал ее, затем согнул ноги прямым
углом, сел рядом с Климом, подал ему маленькую ладонь, сказал вполголоса...
Я зачерпнул из ведра чашкой, она, с трудом
приподняв голову, отхлебнула немножко и отвела руку мою холодной рукою, сильно вздохнув. Потом взглянула в
угол на иконы, перевела глаза на меня, пошевелила губами, словно усмехнувшись, и медленно опустила на глаза длинные ресницы. Локти ее плотно прижались к бокам, а руки, слабо шевеля пальцами, ползли на грудь, подвигаясь к горлу. По лицу ее плыла тень, уходя в глубь лица, натягивая желтую кожу, заострив нос. Удивленно открывался рот, но дыхания не было слышно.
Сильный гангренозный запах ошиб Кулю и заставил опустить приподнятую полу. Он постоял и, сделав усилие подавить поднимавшийся у него позыв к рвоте, зажав платком нос, опять
приподнял от лица раненого
угол свитки.
Фигура
приподняла было ко лбу руку с сложенными перстами, но, не находя по
углам ни одного образа, опустила ее снова и, слегка поклонившись, проговорила...
Он
приподнял шапку и степенно повернул за
угол улицы.
С правой стороны этого шкафа, в
углу, образованном стеною и шкафом, стоял Кириллов, и стоял ужасно странно, — неподвижно, вытянувшись, протянув руки по швам,
приподняв голову и плотно прижавшись затылком к стене, в самом
углу, казалось желая весь стушеваться и спрятаться.
Саша прошел за
угол, к забору, с улицы, остановился под липой и, выкатив глаза, поглядел в мутные окна соседнего дома. Присел на корточки, разгреб руками кучу листьев, — обнаружился толстый корень и около него два кирпича, глубоко вдавленные в землю. Он
приподнял их — под ними оказался кусок кровельного железа, под железом — квадратная дощечка, наконец предо мною открылась большая дыра, уходя под корень.
Когда я согласился, он сел на постели, не спуская ног на пол, и уже тоном приказания велел мне поставить сундук на постель, к его ногам. Ключ висел у него на гайтане, вместе с нательным крестом. Оглянув темные
углы кухни, он важно нахмурился, отпер замок, подул на крышку сундука, точно она была горячая, и, наконец
приподняв ее, вынул несколько пар белья.
Когда Марьяна подошла к
углу, он ровным, неторопливым движением
приподнял шапку, посторонился и снова стал против нее, слегка отставив ногу, заложив большие пальцы за пояс и поигрывая кинжалом.
Мальчик
приподнял плечи и круглыми глазами пытливо ощупал тёмные
углы кузницы.
Приподняв фонарь, он осветил горницу: стражник лежал в переднем
углу под столом, так что видны были только его голые, длинно вытянутые ноги, чёрные от волос; они тяжко упирались согнутыми пальцами в мокрый, тёмный пол, будто царапая его, а большие круглые пятки разошлись странно далеко врозь. Авдотья лежала у самого порога, тоже вверх спиной, подогнув под себя руки; свет фонаря скользил по её жёлтому, как масло, телу, и казалось, что оно ещё дышит, живёт.
Форова легонько
приподняла закрывавший лицо ребенка
угол пледа и тихо шепнула: «она спит?»
Солдаты неуверенно оглядели закопченную кухню, заглянули в убогую Катину каморку, потом пошли в спальню. Было грязно, бедно. Белоусый для виду
приподнял за
угол тюфяк неубранной постели.
На постели лежал труп Глафиры Петровны Салтыковой. Лицо ее было совершенно спокойно, точно она спала, и лишь у
углов губ виднелась кровавая пена. Дарья Николаевна отерла ее простыней и,
приподняв мертвую голову «тетушки-генеральши», быстро подложила под нее подушку, затем бросилась к двери с криком...
Круглый большой обломок стены, упавший на другой большой отрывок, образовал площадку и лестницу о двух ступенях. Тут на разостланной медвежьей шкуре лежал, обхватив правою рукою барабан, Семен Иванович Кропотов. Голова его упала почти на грудь, так что за шляпой с тремя острыми
углами ее и густым, черным париком едва заметен был римский облик его. Можно было подумать, что он дремлет; но, когда
приподнимал голову, заметна была в глазах скорбь, его преодолевавшая.
Лука Иванович,
приподняв тяжелую портьеру, очутился в салоне, несколько темноватом и тесном, набитом всякой мебелью, растениями, лампами, трельяжами и занавесками. Душно в нем было от разных запахов. В камине каменный
уголь тлел и потрескивал. От него шла раздражающая теплота.
Теперь я уже понял то, чего раньше никак не мог понять на его лице: и толстые губы, и манеру во время разговора
приподнимать правый
угол рта и правую бровь, и тот особенный масленистый блеск глаз, который присущ одним только семитам, понял я и «одолжил», и «кушать»… Из дальнейшего разговора я узнал, что его зовут Александром Иванычем, а раньше звали Исааком, что он уроженец Могилевской губернии и в Святые Горы попал из Новочеркасска, где принимал православие.
И адъютант, как заметно было, что-то отвечал, почтительно
приподымая за
угол свою шляпу, обращенную
углами взад и вперед, между тем как
углы генеральской шляпы были над плечами.