Неточные совпадения
Если хочешь, так
в этом и есть самая
основная черта римского католичества, по моему мнению по крайней мере: «все, дескать, передано тобою папе и все, стало быть, теперь у папы, а ты хоть и не
приходи теперь вовсе, не мешай до времени по крайней мере».
Основная метафизическая идея, к которой я
пришел в результате своего философского пути и духовного опыта, на котором был основан этот путь, это идея примата свободы над бытием.
В средине находился
основной овал — живот, и когда он начинал колыхаться, то и все прочие овалы и овалики
приходили в движение.
— О, не беспокойтесь!
в этом я совершенно уверен.
В том-то и состоит
основная мысль, что Татьяна Ивановна способна завести амурное дело решительно со всяким встречным, словом, со всяким, кому только
придет в голову ей отвечать. Вот почему я и взял с вас предварительно честное слово, чтоб вы тоже не воспользовались этой идеей. Вы же, конечно, поймете, что мне бы даже грешно было не воспользоваться таким случаем, особенно при моих обстоятельствах.
Но, рассуждая таким образом, мы, очевидно, забывали завещанную преданием мудрость,
в силу которой «новые веяния времени» всегда
приходили на сцену отнюдь не
в качестве поправки того или другого уклонения от исторического течения жизни, а прямо как один из
основных элементов этой жизни.
Определяя прекрасное как полное проявление идеи
в отдельном существе, мы необходимо
придем к выводу: «прекрасное
в действительности только призрак, влагаемый
в нее нашею фантазиею»; из этого будет следовать, что «собственно говоря, прекрасное создается нашею фантазиею, а
в действительности (или, [по Гегелю]:
в природе) истинно прекрасного нет»; из того, что
в природе нет истинно прекрасного, будет следовать, что «искусство имеет своим источником стремление человека восполнить недостатки прекрасного
в объективной действительности» и что «прекрасное, создаваемое искусством, выше прекрасного
в объективной действительности», — все эти мысли составляют сущность [гегелевской эстетики и являются
в ней] не случайно, а по строгому логическому развитию
основного понятия о прекрасном.
Во многом сходясь с пожилыми мудрецами, молодое общество не сходится с ними
в основном тоне: оно желает вести серьезную речь об адвокатуре, гласности и пр., но только считая их не более как средствами, при которых можно
прийти к другим, высшим целям.
Иначе говоря, лишь с другого конца Аристотель
приходит к той же
основной характеристике мира идей, какую он имеет у Платона, к признанию его трансцендентно-имманентности или же имманентно-трансцендентности: идеи-формы суть семена, которые, каждое по роду своему, творчески произрастают
в становлении, обусловливаемом аристотелевской ΰλη [Материя (греч.).].
Сторонникам подобного понимания мифа не
приходит даже на мысль такой простой, а вместе с тем и
основной вопрос: чем же был миф для самих мифотворцев,
в сознании которых он зарождался, что они сами думали о рождающемся
в них мифе?