Неточные совпадения
И вдруг из-за скал мелькнул яркий свет, задрожали
листы на деревьях, тихо зажурчали струи вод. Кто-то встрепенулся в ветвях, кто-то
пробежал по лесу; кто-то вздохнул в воздухе — и воздух заструился, и луч озолотил бледный лоб статуи; веки медленно открылись, и искра
пробежала по груди, дрогнуло холодное тело, бледные щеки зардели, лучи упали на плечи.
«Все молчит: как привыкнешь к нему?» — подумала она и беспечно опять склонилась головой к его голове, рассеянно
пробегая усталым взглядом
по небу,
по сверкавшим сквозь ветви звездам, глядела на темную массу леса, слушала шум
листьев и задумалась, наблюдая, от нечего делать, как под рукой у нее бьется в левом боку у Райского.
Но теперь я решил изрезать эти святцы и, когда дед отошел к окошку, читая синюю, с орлами, бумагу, я схватил несколько
листов, быстро
сбежал вниз, стащил ножницы из стола бабушки и, забравшись на полати, принялся отстригать святым головы. Обезглавил один ряд, и — стало жалко святцы; тогда я начал резать
по линиям, разделявшим квадраты, но не успел искрошить второй ряд — явился дедушка, встал на приступок и спросил...
Хотя дух от целой тетеревиной выводки весьма силен и даже тупая собака горячо ищет
по ее следам, но знойное время года много ей мешает:
по ранним утрам и поздним вечерам сильная роса заливает чутье, а в продолжение дня жар и духота скоро утомляют собаку, и притом пыль от иных отцветших цветков и засохших
листьев бросается ей в нос и также отбивает чутье, а потому нужна собака нестомчивая, с чутьем тонким и верхним, Не имеющая же этих качеств, разбирая бесчисленные и перепутанные нити следов, сейчас загорится и отупеет, ибо тетеревята
бегают невероятно много.
Отраден вид густого леса в знойный полдень, освежителен его чистый воздух, успокоительна его внутренняя тишина и приятен шелест
листьев, когда ветер порой
пробегает по его вершинам!
Рябчики в начале мая садятся на гнезда, которые вьют весьма незатейливо, всегда в лесу на голой земле, из сухой травы, древесных
листьев и даже мелких тоненьких прутиков; тока у них бывают в марте; самка кладет от десяти до пятнадцати яиц; она сидит на них одна, без участия самца, в продолжение трех недель; молодые очень скоро начинают
бегать; до совершенного их возраста матка держится с ними предпочтительно в частом и даже мелком лесу,
по оврагам, около лесных речек и ручьев.
Как нарочно все случилось: этот благодетель мой, здоровый как бык, вдруг ни с того ни с сего помирает, и пока еще он был жив, хоть скудно, но все-таки совесть заставляла его оплачивать мой стол и квартиру, а тут и того не стало: за какой-нибудь полтинник должен был я
бегать на уроки с одного конца Москвы на другой, и то слава богу, когда еще было под руками; но проходили месяцы, когда сидел я без обеда, в холодной комнате, брался переписывать
по гривеннику с
листа, чтоб иметь возможность купить две — три булки в день.
Около самой дороги, где лес был немного прочищен, лепились кусты жимолости и малины да молоденькие березки, точно заблудившиеся в этой лесной трущобе; теперь
листья уже давно пожелтели и шелестели мертвым шепотом, когда
по ним
пробегал осенний порывистый ветер.
Не дожидаясь ответа Фомы, он сорвал со стены несколько
листов газеты и, продолжая
бегать по комнате, стал читать ему. Он рычал, взвизгивал, смеялся, оскаливал зубы и был похож на злую собаку, которая рвется с цепи в бессильной ярости. Не улавливая мысли в творениях товарища, Фома чувствовал их дерзкую смелость, ядовитую насмешку, горячую злобу, и ему было так приятно, точно его в жаркой бане вениками парили…
Над ним свесились ветки деревьев с начинающими желтеть
листьями. Красноватые лучи восходящего солнца яркой полосой
пробегали по верхушкам деревьев, и полоса становилась все шире и шире. Небо, чистое, голубое, сквозило сквозь ветки.
Когда служба в монастыре отошла, и приезжие богомольцы толкаясь, кучею повалили на крыльцо, то шум на время замолк, и потом вдруг
пробежал зловещий ропот
по толпе мятежной, как ропот
листьев, пробужденных внезапным вихрем.
Эффект состоит в том, что вся дворовая и около дворов живущая птица закричит всполошным криком и бросится или прятаться, или преследовать воздушного пирата: куры поднимут кудахтанье, цыплята с жалобным писком побегут скрыться под распущенные крылья матерей-наседок, воробьи зачирикают особенным образом и как безумные попрячутся куда ни попало — и я часто видел, как дерево, задрожав и зашумев
листьями, будто от внезапного крупного дождя, мгновенно прятало в свои ветви целую стаю воробьев; с тревожным пронзительным криком, а не щебетаньем, начнут черкать ласточки по-соколиному, налетая на какое-нибудь одно место; защекочут сороки, закаркают вороны и потянутся в ту же сторону — одним словом, поднимется общая тревога, и это наверное значит, что
пробежал ястреб и спрятался где-нибудь под поветью, в овине, или сел в чащу зеленых ветвей ближайшего дерева.
Сколько среди нас таких гуманных, чувствительных людей, которые искренно
бегают по дворам с подписными
листами, но не платят своим портным и кухаркам.
Тенькают синицы, бьёт дятел, шуршит,
бегая по стволам, поползень, опадая, шелестят
листья, и мерно, точно кузнец гвозди, отбивает Досекин острые, холодные слова.
Первые лучи солнца, пробив сквозившую тучу, блеснули в небе и
пробежали по земле и небу. Туман волнами стал переливаться в лощинах, роса, блестя, заиграла на зелени, прозрачные побелевшие тучки спеша разбегались
по синевшему своду. Птицы гомозились в чаще и, как потерянные, щебетали что-то счастливое; сочные
листья радостно и спокойно шептались в вершинах, и ветви живых дерев медленно, величаво зашевелились над мертвым, поникшим деревом.
«Топор низом звучал глуше и глуше. Дерево погнулось, послышался треск его в стволе, и, ломая сучья, оно рухнулось макушей на сырую землю. Звуки топора и шагов затихли… Деревья еще радостнее красовались на новом просторе своими неподвижными ветвями. Первые лучи солнца
пробежали по земле и небу. Роса, блестя, заиграла на зелени. Сочные
листья радостно и спокойно шептались на верхушках, и ветви живых дерев медленно, величаво зашевелились над мертвым поникшим деревом».
Катя побежала за свечкой. Токарев остановился у стола. Ветер выл на дворе. В черном окне отражался свет лампы. На газетном
листе желтел сушившийся хмель. Прусак
пробежал по столу, достиг газетного
листа, задумчиво пошевелил усиками и побежал вдоль
листа к стене.
Катя встала с солнцем. Выпустила и покормила кур. Роса блестела на
листьях и траве.
По затуманенной глади моря
бегали под солнцем и ныряли тусклые красно-золотые змейки.
По подъемам Кара-Агача клубились облака, но острая вершина его твердо темнела над розовым туманом.
В перерыве Лелька остановилась с Лизой Бровкиной у конторки профцехбюро перед доскою объявлений. Сбоку был пришпилен кнопками
лист серой бумаги с полуслепыми лиловыми буквами — распоряжения
по заводу. Равнодушно
пробегали сообщения о взысканиях, перемещениях и увольнениях. Вдруг Лелька вцепилась в руку Лизы.
Как ветер
по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и
по всем войскам
пробежала волна суеты последних приготовлений.