Неточные совпадения
Гонимы вешними лучами,
С окрестных гор уже снега
Сбежали мутными ручьями
На потопленные луга.
Улыбкой ясною природа
Сквозь сон встречает утро года;
Синея блещут небеса.
Еще прозрачные леса
Как будто пухом зеленеют.
Пчела за данью полевой
Летит из кельи восковой.
Долины сохнут и пестреют;
Стада шумят, и соловей
Уж пел в безмолвии ночей.
Вскочила и, быстро
пробежав по бревнам, исчезла, а Клим еще долго сидел на корме лодки, глядя в ленивую воду, подавленный скукой, еще не испытанной им, ничего не желая, но догадываясь,
сквозь скуку, что нехорошо быть похожим на людей, которых он знал.
Бабушка что-то затолковалась с мужиками, а он прибежал в сад,
сбежал с обрыва вниз, продрался
сквозь чащу на берег, к самой Волге, и онемел перед лежавшим пейзажем.
«Все молчит: как привыкнешь к нему?» — подумала она и беспечно опять склонилась головой к его голове, рассеянно
пробегая усталым взглядом по небу, по сверкавшим
сквозь ветви звездам, глядела на темную массу леса, слушала шум листьев и задумалась, наблюдая, от нечего делать, как под рукой у нее бьется в левом боку у Райского.
Тревога мигом
сбежала с ее лица;
сквозь слезы она улыбнулась, затем принялась нас угощать чумизной кашей с рыбьей икрой и снова стала расспрашивать о жизни удэгейцев, живущих по ту сторону Сихотэ-Алиня.
Иногда ручей бежит по открытому месту, по песку и мелкой гальке, извиваясь по ровному лугу или долочку. Он уже не так чист и прозрачен — ветер наносит пыль и всякий сор на его поверхность; не так и холоден — солнечные лучи прогревают
сквозь его мелкую воду. Но случается, что такой ручей поникает, то есть уходит в землю, и,
пробежав полверсты или версту, иногда гораздо более, появляется снова на поверхность, и струя его, процеженная и охлажденная землей, катится опять, хотя и ненадолго, чистою и холодною.
И в то самое время, когда ее отец собирал у себя несколько сомнительное «блестящее» общество, — девушка забивалась со старой няней в дальние комнаты и под жужжание речей и тостов, доносившихся
сквозь стены, слушала старые седые предания о тех годах, когда мать ее
бегала по аллеям старого барского дома, окруженная, как сказочная царевна, заботами нянек и мамок…
Я уже не спал, наблюдая, как
сквозь щели дровяника пробиваются ко мне на постель лучи солнца, а в них пляшет какая-то серебряная пыль, — эти пылинки — точно слова в сказке. В дровах шуршат мыши,
бегают красненькие букашки с черными точками на крыльях.
Ревякин с женою; он — длинный, развинченный, остробородый и разноглазый: левый глаз светло-голубой, неподвижный, всегда смотрит вдаль и
сквозь людей, а правый — темнее и
бегает из стороны в сторону, точно на нитке привязан.
Кухтин перестал сечь, тевтонский клюв директора вытянулся, и он
сквозь очки остро воззрился на бледного Локоткова; в группе учеников
пробежал тихий ропот, и на мгновение все затихло.
А Шлема Финкельштейн наяривал на барабане утреннюю зорю.
Сквозь густой пар казарменного воздуха мерцали красноватым потухающим пламенем висячие лампы с закоптелыми дочерна за ночь стеклами и поднимались с нар темные фигуры товарищей. Некоторые, уже набрав в рот воды,
бегали по усыпанному опилками полу, наливали изо рта в горсть воду и умывались. Дядькам и унтер-офицерам подавали умываться из ковшей над грудой опилок.
Раз — это было уже перед вечером — он поднял голову, чтобы попросить пить. Обоз стоял на большом мосту, тянувшемся через широкую реку. Внизу над рекой темнел дым, а
сквозь него виден был пароход, тащивший на буксире баржу. Впереди за рекой пестрела громадная гора, усеянная домами и церквами; у подножия горы около товарных вагонов
бегал локомотив…
Мимо них
пробежал красивый, солидный господин Леонтьев, он взглянул на Векова
сквозь стёкла пенсне и спросил...
Мельников не явился ночевать, Евсей пролежал всю ночь один, стараясь не двигаться. При каждом движении полог над кроватью колебался, в лицо веял запах сырости, а кровать певуче скрипела. Пользуясь тишиной, в комнате
бегали и шуршали проклятые мыши, шорох разрывал тонкую сеть дум о Якове, Саше, и
сквозь эти разрывы Евсей видел мёртвую, спокойно ожидающую пустоту вокруг себя, — с нею настойчиво хотела слиться пустота его души.
Над ним свесились ветки деревьев с начинающими желтеть листьями. Красноватые лучи восходящего солнца яркой полосой
пробегали по верхушкам деревьев, и полоса становилась все шире и шире. Небо, чистое, голубое, сквозило
сквозь ветки.
Работа Ивана Иваныча не кончилась стрельбой. Целый час потом незнакомец гонял его вокруг себя на корде и хлопал бичом, причем гусь должен был прыгать через барьер и
сквозь обруч, становиться на дыбы, то есть садиться на хвост и махать лапками. Каштанка не отрывала глаз от Ивана Иваныча, завывала от восторга и несколько раз принималась
бегать за ним со звонким лаем. Утомив гуся и себя, незнакомец вытер со лба пот и крикнул...
О том, что он произнес эту фразу, он никогда не узнал. Но где же недавняя гордая и холодная каменность и сила? — ушла навсегда. Руки дрожат и ходят, как у больного; в черные круги завалились глаза и
бегают тревожно, и губы улыбаются виновато и жалко. Хотелось бы спрятаться так, чтобы не нашли, — где тут можно спрятаться? Везде
сквозь листья проникает свет, и как ночью нет светлого, так днем нет темного нигде. Все светится и лезет в глаза — и ужасно зелены листья. Если побежать, то и день побежит вместе…
Холодна, равнодушна лежала Ольга на сыром полу и даже не пошевелилась, не приподняла взоров, когда взошел Федосей; фонарь с умирающей своей свечою стоял на лавке, и дрожащий луч, прорываясь
сквозь грязные зеленые стекла, увеличивал бледность ее лица; бледные губы казались зеленоватыми; полураспущенная коса бросала зеленоватую тень на круглое, гладкое плечо, которое, освободясь из плена, призывало поцелуй; душегрейка, смятая под нею, не прикрывала более высокой, роскошной груди; два мягкие шара, белые и хладные как снег, почти совсем обнаженные, не волновались как прежде: взор мужчины беспрепятственно покоился на них, и ни малейшая краска не
пробегала ни по шее, ни по ланитам: женщина, только потеряв надежду, может потерять стыд, это непонятное, врожденное чувство, это невольное сознание женщины в неприкосновенности, в святости своих тайных прелестей.
Когда ветер
пробегал по струнам этого своевольного инструмента, струны эти издавали сколько неожиданные, столько же часто странные звуки, переходившие от тихого густого рокота в беспокойные нестройные стоны и неистовый гул, как будто
сквозь них пролетал целый сонм, пораженный страхом, гонимых духов.
Когда проснулся философ, то весь дом был в движении: в ночь умерла панночка. Слуги
бегали впопыхах взад и вперед. Старухи некоторые плакали. Толпа любопытных глядела
сквозь забор на панский двор, как будто бы могла что-нибудь увидеть.
Однажды, заряжая или разряжая браунинг, с которым Кока никогда не расставался, он прострелил своему Якову ногу. По счастию, пуля попала очень удачно, пройдя
сквозь мякоть ляжки и пробив, кроме того, две двери навылет. Это событие почему-то тесно сдружило барина и слугу. Они положительно не могли жить друг без друга, хотя и ссорились нередко: Кока, рассердясь, тыкал метко Якову в живот костылем, а Яков тогда
сбегал на несколько часов из дому и не являлся на зов, оставляя Коку в беспомощном состоянии.
Ее черные бойкие глазки
бегают сквозь пенсне по страницам французского романа.
Воздух,
сквозь который то и дело
пробегает влажный кокетливый ветерок, всевозможные птичьи голоса, вечно ясное небо, прозрачная вода — чудное местечко!
И вот страшная минута настала. Как-то вечером, простясь с отцом и бабушкой, чтобы идти спать, я, вместо того чтобы отправиться в мою комнату, свернула в каштановую аллею и одним духом домчалась до обрыва. Спуститься
сквозь колючий кустарник к самому берегу Куры и,
пробежав мост, подняться по скользким ступеням, поросшим мхом, к руинам крепости было делом нескольких минут. Сначала издали, потом все ближе и ближе, точно путеводной звездой, мелькал мне приветливо огонек в самом отдаленном углу крепости.
Мне было жаль и себя, и ее, и хохла, грустно провожавшего ее взглядом всякий раз, когда она
сквозь облако половы
бегала к арбам.
В самую полночь, когда все улеглись бы спать, баронесса должна была на веревочной лестнице спуститься из окна, бежать через сад, там переодеться крестьянином и под этим видом достигнуть ближайшей рощи, где должен был ожидать ее проводник с надежным конем; между тем огонь, по проведенной неприметно пороховой дорожке,
пробежав сквозь разбитое в подвале окно, коснулся бы нескольких бочонков с порохом.
Но лучшая утеха и надежда, ненаглядное сокровище старика, была дочь Анастасия. О красоте ее
пробежала слава по всей Москве,
сквозь стены родительского дома, через высокие тыны и ворота на запоре. Русские ценительницы прекрасного не находили в ней недостатков, кроме того, что она была немного тоненька и гибка, как молодая береза. Аристотель, который на своем веку видел много итальянок, немок и венгерок и потом имел случай видеть ее, художник Аристотель говаривал, что он ничего прекраснее ее не встречал.
Иван Павлович, между тем, дал княжне понюхать спирта, натер ей виски и влил
сквозь стиснутые зубы несчастной Лиды ложку вина. Лихорадочная дрожь
пробежала по всему ее телу. Она очнулась.
Она начала оправлять растрепавшиеся волосы и вдруг вздрогнула так, как будто
сквозь нее
пробежал сильный электрический ток.
Когда узники были выведены, темницу набили хворостом и скорописец Евлогий бросил туда горящий факел, а ветер подул и
сквозь весь хворост
пробежало трескучее пламя.