— Я сначала попробовал полететь по комнате, — продолжал он, — отлично! Вы все сидите в зале, на стульях, а я, как муха, под потолок залетел. Вы на меня кричать, пуще всех бабушка. Она даже велела Якову ткнуть меня половой щеткой, но я
пробил головой окно, вылетел и взвился над рощей… Какая прелесть, какое новое, чудесное ощущение! Сердце бьется, кровь замирает, глаза видят далеко. Я то поднимусь, то опущусь — и, когда однажды поднялся очень высоко, вдруг вижу, из-за куста, в меня целится из ружья Марк…
Неточные совпадения
Пробьет дыру медведице
В светелке
головой!
«Так, верно, те, которых ведут на казнь, прилепливаются мыслями ко всем предметам, которые им встречаются на дороге», — мелькнуло у него в
голове, но только мелькнуло, как молния; он сам поскорей погасил эту мысль… Но вот уже и близко, вот и дом, вот и ворота. Где-то вдруг часы
пробили один удар. «Что это, неужели половина восьмого? Быть не может, верно, бегут!»
Нет, так и ломят эти невежи, так и напирают на то, что у них положено, что заберут себе в
голову, готовы хоть стену
пробить лбом, лишь бы поступить по правилам.
Самой умной женщине
пробить себе дорогу только одной своей
головой — дело почти невозможное; она всегда остается на полудетском положении, и ее труд ценится наравне с детским.
— Да вы не серчайте, чего же! Я потому спросил, что у матери моей приемной тоже
голова была пробита, совсем вот так, как ваша. Ей, видите, сожитель
пробил, сапожник, колодкой. Она была прачка, а он сапожник. Она, — уже после того как приняла меня за сына, — нашла его где-то, пьяницу, на свое великое горе. Бил он ее, скажу вам! У меня со страху кожа лопалась…
Вланг тоже было вылез вместе с ним, но при первом звуке пули стремглав,
пробивая себе
головой дорогу, кубарем бросился назад в отверстие блиндажа, при общем хохоте тоже большей частью повышедших на воздух солдатиков.
— А я вам
голову пробью за такие вопросы.
Иудушка и Аннинька сидели вдвоем в столовой. Не далее как час тому назад кончилась всенощная, сопровождаемая чтением двенадцати евангелий, и в комнате еще слышался сильный запах ладана. Часы
пробили десять, домашние разошлись по углам, и в доме водворилось глубокое, сосредоточенное молчание. Аннинька, взявши
голову в обе руки, облокотилась на стол и задумалась; Порфирий Владимирыч сидел напротив, молчаливый и печальный.
В углу, около постели, стенные часы нерешительно и негромко
пробили раз — два; женщина дважды вздрогнула, подошла, остановила прихрамывающие взмахи маятника неверным движением руки и села на постель. Поставив локти на колени, она сжала
голову ладонями, волосы её снова рассыпались, окутали руки, закрыли лицо плотной, тёмной завесой.
Он лучше бы мне
голову пробил.
Когда Делорж копьем своим тяжелым
Пробил мне шлем и мимо проскакал,
А я с открытой
головой пришпорил
Эмира моего, помчался вихрем
И бросил графа на́ двадцать шагов,
Как маленького пажа; как все дамы
Привстали с мест, когда сама Клотильда,
Закрыв лицо, невольно закричала,
И славили герольды мой удар, —
Тогда никто не думал о причине
И храбрости моей и силы дивной!
Да, впрочем, его не проймешь, шельмеца, никаким словом не
пробьешь; резону-то ему вгвоздить нельзя в забубенную
голову…
И двенадцать тысяч человек обнажили
головы. «Отче наш, иже еси на небеси», — начала наша рота. Рядом тоже запели. Шестьдесят хоров, по двести человек в каждом, пели каждый сам по себе; выходили диссонансы, но молитва все-таки звучала трогательно и торжественно. Понемногу начали затихать хоры; наконец далеко, в батальоне, стоявшем на конце лагеря, последняя рота пропела: «но избави нас от лукавого». Коротко
пробили барабаны.
На другой день он оделся как можно лучше. Целое утро он прилежно, может быть, в первый раз от роду, рассматривал с ног до
головы департаментских франтиков, чтоб выучиться повязывать галстух и запомнить, сколько пуговиц у жилета надобно застегнуть; и пожертвовал четвертак Фаге, который бессовестно взбил его мягкие и волнистые кудри в жесткий и неуклюжий хохол; а когда
пробило 7 часов вечера, Красинский отправился на Морскую, полный смутных надежд и опасений!..
Веселый солдат уткнулся лицом в снег. Когда он поднял
голову, то увидел, что «барин» лежит рядом с ним ничком, раскинув руки и неестественно изогнув шею. Другая шальная пуля
пробила ему над правым глазом огромное черное отверстие.
Генералы поникли
головами. Все, на что бы они ни обратили взоры, — все свидетельствовало об еде. Собственные их мысли злоумышляли против них, ибо как они ни старались отгонять представления о бифштексах, но представления эти
пробивали себе путь насильственным образом.
И видели они, что возле Настиной могилки, понурив
голову и роняя слезы, сидит дядя Никифор. То был уж не вечно пьяный, буйный, оборванный Микешка Волк, но тихий, молчаливый горюн, каждый Божий день молившийся и плакавший над племянницыной могилой. Исхудал он, пожелтел,
голову седина
пробивать стала, но глаза у него были не прежние мутные — умом, тоской, благодушьем светились. Когда вокруг могилы стали набираться званые и незваные поминальщики, тихо отошел он в сторонку.
На круглых часах над дверью мастерской
пробило четыре. У бокового окна работала за верстаком приятельница Александры Михайловны, Таня Капитанова. Солнце светило в окно, Таня непрерывно наклонялась и выпрямлялась. Когда она наклонялась, ее
голова с пушистыми золотыми волосами попадала в полосу света и как будто вся вспыхивала сиянием.
Утром я сидел за книгою. Потом перестал читать и задумался — без мыслей в
голове, как всегда, когда задумаешься. За стеною у хозяйки торопливо
пробили часы… Сколько? Я очнулся, часы кончили бить. Было досадно — не успел сосчитать, а своих часов нет.
С позиций сестре Каменевой передали известие, что ее муж, артиллерийский офицер, смертельно ранен: он поднялся на наблюдательную вышку, его пенсне сверкнуло на солнце, и меткая пуля
пробила ему
голову. У Каменевой имелся собственный шарабан и лошадь. Она поспешно уехала на позиции.
Оттуда
пробивали, а отсюда затыкали хламом, и среди затыкавших выделялась одна
голова с чертами знаменитого тогдашнего современника.
Вот унтер-офицер Казанцев, он ранен пятью пулями, одна из них скользнула по его
голове, двумя другими он ранен в мякоть обеих ног, а остальными двумя в правую руку, причём одна
пробила ему насквозь ладонь, а другая оторвала средний палец.
Пробило где-то поблизости на часах половина девятого и одновременно в переднюю просунулась уже знакомая Даше седая
голова Гаврилы.
Чего-то плачут, Петя сегодня чуть
голову себе о край стола не
пробил, приходил ко мне, чтобы я его шишку поцеловал и пожалел, а я и жалеть не могу.