Неточные совпадения
Улита домовничала в Щучьей-Заводи и имела на барина огромное влияние. Носились слухи, что и стариковы деньги, в виде ломбардных билетов, на имя неизвестного, переходят к ней. Тем не менее вольной он ей не давал — боялся, что она бросит его, — а выпустил на волю двоих ее сыновей-подростков и поместил их в
ученье в Москву.
Свезли его лет десяти в Москву и отдали в
учение к переплетчику; но хозяин без всякого прока возился с ним шесть лет и был рад-радешенек, когда срок контракту кончился.
Но ошибочно
сводят мои мысли о свободе к бёмевскому
учению об Ungrund’e [Причина, изначальный мотив (нем.).].
Даже старая нянька Матрена, примирившаяся в конце концов с тем, чтобы Устенька жила в
ученье у поляков, и та была сейчас за нее. Что же, известно, что барышня Дидя порченая, ну, а только это самые пустяки. Всего-то дела
свозить в Кунару, там один старичок юродивый всякую болезнь заговаривает.
Отец Варвары Павловны, Павел Петрович Коробьин, генерал-майор в отставке, весь свой век
провел в Петербурге на службе, слыл в молодости ловким танцором и фрунтовиком, находился, по бедности, адъютантом при двух-трех невзрачных генералах, женился на дочери одного из них, взяв тысяч двадцать пять приданого, до тонкости постиг всю премудрость
учений и смотров; тянул, тянул лямку и, наконец, годиков через двадцать добился генеральского чина, получил полк.
Милорадович показал это письмо государю, и Александр Павлович по этому поводу написал старику собственноручно, что в обществе госпожи Татариновой ничего нет такого, что
отводило бы людей от религии, а, напротив того,
учение ее может сделать человека еще более привязанным к церкви.
И там, в
ученье колдунов,
Провел невидимые годы.
Я бегал по полю с солдатами вплоть до конца
учения и потом
провожал их через весь город до казарм, слушая громкие песни, разглядывая добрые лица, всё такие новенькие, точно пятачки, только что отчеканенные.
Поправка эта делается всегда в том смысле, чтобы
учение высшего, божеского жизнепонимания
свести к низшему, общественному.
Научные люди теоретически учат тому, что жизнь осмысленная и добрая есть только жизнь служения всему человечеству, и в этом самом
учении видят смысл христианского
учения; к этому
учению сводят христианское
учение; для этого своего
учения отыскивают подтверждение в христианском
учении, предполагая, что их
учение и христианское — одно и то же.
А.И. Погонин, человек общества, хороший знакомый губернатора, хлопотал об Инсарском, и нам командир батальона, сам ли или по губернаторской просьбе, разрешил не ночевать в казармах, играть в театре, только к 6 часам утра обязательно являться на
ученье и до 6 вечера
проводить день в казармах. Дней через пять Инсарский заболел и его отправили в госпиталь — у него сделалась течь из уха.
Оно имело успех только у меньшинства, которое
проводит свою жизнь в штудировании и смаковании всяких
учений, большинство же не понимало его.
Надобно заметить, что тогда не было у нас рекреационных зал и что казенные воспитанники и пансионеры все время, свободное от
ученья,
проводили в спальнях.
С намерением приучить меня к мысли о разлуке мать беспрестанно говорила со мной о гимназии, об
ученье, непременно хотела впоследствии
отвезти меня в Москву и отдать в университетский благородный пансион, куда некогда определила она, будучи еще семнадцатилетней девушкой, прямо из Уфы, своих братьев.
Третью причину я узнал впоследствии: мать моя хотела, чтобы все время, свободное от
ученья, на праздниках зимней вакации, я
проводил с нею, а не в семействе жены Ивана Ипатыча.
— Нужно, брат, было, — сказал Костик, помолчав. — Тут жена заболела, а там братишек в
ученье свезли, а напоследки вот сестру замуж выдал.
С первого свиданья Писарев почувствовал искренность моего участия и полюбил меня как брата; все время, свободное от классного
ученья, он
проводил у меня в доме.
Торжество мое было совершенное. После этого достопримечательного дня мне стало легче. В школе — знал ли я, не знал урока — пан Кнышевский не взыскивал, а по окончании
учения брал меня с собою и
водил в дом богатейших казаков, где мы пели разные псалмы и канты. Ему давали деньги, а меня кормили сотами, огурцами, молочною кашею или чем другим, по усердию.
Брат Петрусь дал волю геройскому своему духу:
завел кулачные бои, для примера сам участвовал, показывал правила, занятые им на кулачных боях в городе во время
учения в школах, ободрял храбрейших.
Первые годы
учения дети
проводили в хедере и только с известного возраста поступали в гимназию.
Им военная служба страшнее самого черта: и бьют, мол, там, и на
ученье морят, и из ружья стреляют, и в походы на турков
водят.
Не на коне, не за сохою —
Провел он свой недолгий век
В труде
ученья, но душою,
Как мы, был русский человек.
А мать молила его, заклинала всеми святыми не басурманить ее рождения, не поганить безгрешную душу непорочного отрока нечестивым
ученьем, что от Бога
отводит, к бесам же на погубу приводит…
Но Поток из их слов ничего не поймет,
И в другое он здание входит;
Там какой-то аптекарь, не то патриот,
Пред толпою
ученье проводит:
Что, мол, нету души, а одна только плоть
И что если и впрямь существует Господь,
То он только есть вид кислорода,
Вся же суть в безначалье народа.
Государь император, имея в виду, что при многих воинских частях также учреждены воскресные бесплатные школы, что по затруднительности за ними надзора злоумышленные люди могут и в этих школах
проводить вредные и ложные
учения, что притом обнаружены уже некоторые преступные покушения увлечь и нижних чинов к нарушению долга службы и присяги, высочайше повелеть соизволил, в предупреждение могущих быть пагубных последствий, ныне же закрыть все учрежденные при войсках воскресные школы и вообще всякие училища для лиц, не принадлежащих к военному ведомству, и впредь никаких сборищ посторонних людей в зданиях, занимаемых войсками, отнюдь не допускать».
Между тем замысел
учения Шлейермахера в том именно и состоит, чтобы
отвести религии область чувства в его обособленном существовании.
И все эти
учения, казалось, не оставляли желать ничего лучшего, но Андрей Николаевич все-таки продолжал быть озабоченным и за обедом, и за чаем, и когда он показывался в кают-компании, непременно
заводил речь о близости адмиральского смотра.
Говорили, будто он изменяет старое
учение хлыстов, предписывает новые законы, велит
заводить духовных жен…
Старые рыбники на них обоих глядели свысока, подшучивали над их
ученьем и крепко недолюбливали за новые, неслыханные дотоль на Волге порядки, что
завели они у себя на промыслах и в караванах.
Уходя домой, Альтанские упросили матушку дать мне два дня льготы от
учения, а с меня взяли слово завтра утром прийти к ним. Матушка согласилась и,
проводив их, спросила меня...
— Давно. Раньше всех. Меня привезли сюда совсем маленькой, я и не помню даже когда. Сюда ведь не только для
ученья возят, но и для исправления и воспитания сироток. Например, вот Гусыню сюда привезли от лени отучить. Ее из гимназии за лень исключили. Пансион господин Орлика отчасти и исправительное заведение.
Надо было все это бросить и ехать в Казань. И грустно и сладко было. Меня
проводили на пароход, первый пароход, на какой я вступал и пускался в путь, не по одной только Волге, а в долгую дорогу
ученья — в аудитории и в жизни, у себя и в чужих землях.
4 января, в день моего рождения, был, по обыкновению, танцевальный вечер у нас, — были и Конопацкие. 5 января — пост, и в гости нельзя. Шестое — последний день праздников —
провел у Конопацких. Я их пригласил прийти весною к нам в сад. Простились. И — трах! — как отрезано было ножом все наше общение. Началось
учение, — теперь в гости нельзя ходить; это слишком развлекает. Но в душе моей уж неотступно поселились три прелестных девических образа.
Напрасно Гекер
сводит литургическую жизнь церкви к внешнему обряду, к чему-то вроде суеверной магии, а то время как в ней есть духовная глубина, есть отображение небесной жизни,
Учение Хомякова о церкви, т. е.
учение о соборности и свободе, представляется Гекеру утопией, которая нигде никогда не была реализована, только потому, что для него реальность исчерпывается эмпирической данностью, что он не способен понять существования идейного в онтологическом смысле мира, который находится за миром эмпирическим, противополагается ему и вместе с тем действует в нем.
— Из деревни стрельбы не слыхать. Командир полка говорит: «Ну, ребята, струсил япошка, удрал из деревни! Идем ее занимать». Пошли цепями, командиры матюкаются, — «Равняйся, подлецы! Не забегай вперед!»
Ученье устроили; крик, шум, на нас холоду нагнали. А он подпустил на постоянный прицел да как пошел жарить… Пыль кругом забила, народ валится. Полковник поднял голову, этак
водит очками, а оттуда сыплют! «Ну, ребята, в атаку!», а сам повернул коня и ускакал…
Так
проводил Ермий дни, а вечером, когда сваливал пеклый жар и лицо Ермия освежала прохлада, он, окончив свои молитвы и размышления о боге, думал иногда и о людях. Он размышлял о том: как за эти тридцать лет зло в свете должно было умножиться и как под покровом ханжества и пустосвятства, заменяющего настоящее
учение своими выдумками, теперь наверно иссякла уже в людях всякая истинная добродетель и осталась одна форма без содержания.
Вечером, сидя у Красильникова, опять я
свел разговор на просвещение. Говорил, что купцам
ученье необходимо… Заговорил и Корнила Егорыч, сидя за пуншиком.
И как только начал Ермий сильнее вникать в это, то стало ему казаться, что этого даже и нельзя совсем вместе соединить, а надо выбирать из двух одно любое: или оставить Христово
учение, или оставить знатность, потому что вместе они никак не сходятся, а если и
сведешь их насильно на какой-нибудь час, то они недолго поладят и опять разойдутся дальше прежнего.
Во всех мистических и оккультных
учениях [Своеобразный оккультический мыслитель Фабр д’Оливе тоже
отводит человеку совсем особое место.
Начальство гимназии считало его украшением заведения и возлагало на него блестящие надежды, как вдруг он внезапно охладел к
ученью, перестал являться в классы и начал усердно посещать монастыри, где
проводил время в беседах с монахами о религиозных предметах.
Желая сделать приятное Александру Васильевичу, император производил батальону
ученье не как обыкновенно, а
водил его скорым шагом в атаку и прочее. Но Суворова это не подкупило.
А
учение мира сказало: брось дом, поля, братьев, уйди из деревни в гнилой город, живи всю свою жизнь банщиком голым, в пару намыливая чужие спины, или гостинодворцем, всю жизнь считая чужие копейки в подвале, или прокурором, всю жизнь свою
проводя в суде и над бумагами, занимаясь тем, чтобы ухудшить участь несчастных, или министром, всю жизнь впопыхах подписывая ненужные бумаги, или полководцем, всю жизнь убивая людей, — живи этой безобразной жизнью, кончающейся всегда мучительной смертью, и ты ничего не получишь в мире этом и не получишь никакой вечной жизни.
Была церковь, которая
проводила разумное
учение Христа в жизнь мира.