Неточные совпадения
Бывшие ученики его, умники и остряки, в которых ему мерещилась беспрестанно непокорность и заносчивое поведение, узнавши об жалком его положении, собрали тут же для него деньги,
продав даже многое нужное; один только Павлуша Чичиков отговорился неимением и дал какой-то пятак серебра, который тут же товарищи ему бросили, сказавши: «Эх ты, жила!» Закрыл лицо руками бедный учитель, когда услышал о таком поступке бывших учеников
своих; слезы градом полились из погасавших очей, как у бессильного
дитяти.
Чуть свет являлись на толкучку торговки, барахольщики первой категории и скупщики из «Шилова дома», а из желающих
продать — столичная беднота: лишившиеся места чиновники приносили последнюю шинелишку с собачьим воротником, бедный студент
продавал сюртук, чтобы заплатить за угол, из которого его гонят на улицу, голодная мать, продающая одеяльце и подушку
своего ребенка, и жена обанкротившегося купца, когда-то богатая, боязливо предлагала самовар, чтобы купить еду сидящему в долговом отделении мужу.
— Нельзя тебе знать! — ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был у этой женщины муж, чиновник Воронов, захотелось ему получить другой, высокий чин, он и
продал жену начальнику
своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не жила. А когда воротилась —
дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные деньги и сидел в тюрьме. И вот с горя женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее забирает полиция…
13. Домом они жили в Зимовейской станице
своим собственным, который по побеге мужа (что дневного пропитания с
детьми иметь стало не от чего)
продала за 24 руб. за 50 коп. Есауловской станицы казаку Ереме Евсееву на слом, который его в ту Есауловскую станицу по сломке и перевез; а ныне особою командою паки в Зимовейскую станицу перевезен и на том же месте, где он стоял и они жили, сожжен; а хутор их, состоящий так же неподалеку Зимовейской станицы, сожжен же.
Во всем этом она, разумеется, никакого препятствия не встретила, но труднейшая часть дела оставалась впереди: надо было уговорить влюбленного жениха, чтоб он согласился
продать свое счастье за чечевичное варево и, ради удовольствия постоять с любимою девушкою у купели чужого
ребенка, лишить себя права стать с нею у брачного аналоя и молиться о собственных
детях.
1 Старуха. Говорят, что покойник — прости его господи — почти всё
свое имение
продал и побочным
детям отдал деньги. Есть же люди! И говорят также, будто бы в духовной он написал, чтоб его похороны не стоили больше 100 рублей.
И аще, братья, похотим помочь,
Не пожалеем наших достояний!
Нe пощадим казны и животов!
Мы
продадим дворы
свои и домы!
А будет мало — жен,
детей заложим!
И дома, и в поле, и в сарае я думал о ней, я старался понять тайну молодой, красивой, умной женщины, которая выходит за неинтересного человека, почти за старика (мужу было больше сорока лет), имеет от него
детей, — понять тайну этого неинтересного человека, добряка, простяка, который рассуждает с таким скучным здравомыслием, на балах и вечеринках держится около солидных людей, вялый, ненужный, с покорным, безучастным выражением, точно его привели сюда
продавать, который верит, однако, в
свое право быть счастливым, иметь от нее
детей; и я все старался понять, почему она встретилась именно ему, а не мне, и для чего это нужно было, чтобы в нашей жизни произошла такая ужасная ошибка.
На другой день утром Елена Ивановна уехала с
детьми в Москву. И пошел слух, что инженер
продает свою усадьбу…
— Жизнь уж самая бедная молодых господ была, — вмешалась Алена Игнатьевна. — Голубушка наша, Ольга Николавна, рукодельем
своим даже стали промышлять, кружева изволили плести и в пяльцах вышивали и
продавали это другим господам;
детей тоже изволили двойников родить на первый год, сами обоих и кормили; как еще сил их хватило, на удивленье наше!
Зато ничего не пожалел бы, жену,
детей рад бы, кажется, был
продать, если б только можно было ему пароход
свой доспеть.
В голодный год она заблажила тем, что не
продала ни пуда муки, а все искормила на детских мужиков, над которыми она была опекуншею, и завела такое баловство, что все мужики и бабы приводили с собою к ней на двор
своих детей и все у нее наедались.
Между тем любовница покойного старика Богачева, видя, что Сергей Семенович сделался единственным наследником, объявила себя второй законной женой Семена Родионовича и требовала от Сергея Семеновича себе и
своим детям законной части имения; однако Сергей не признал законности ее брака и послал об этом государю всеподданнейшее прошение, в силу которого императором Александром I и был утвержден единственным наследником отцовского имения, но с тем, однако, условием, чтобы это имение он не мог ни
продать, ни заложить; дело же о законности брака Марфы Гавриловой государь повелел передать на рассмотрение Св. синода.
Маленькая Мая, как только начинала помнить себя, жила на хуторе у дедушки до тех пор, пока князь не
продал хутора и не перевел Дмитрия Ивановича в лесной домик, назначив его управляющим
своих лесных поместий. Мая, всей душой любившая хутор, была в отчаянии. Как и многие маленькие
дети, она перенесла
свой гнев на совершенно неповинных людей: на нового помещика Волгина, купившего их хутор, и на его
детей.
— Ай-ай-ай, Мая! Чем же виноваты
дети, да чем же виноват и сам Волгин, что князь
продал им
свой хутор? Ведь не им бы
продал, так другие бы купили, рассуди-ка сама, моя умница!
Волынской
продал жену
свою,
свое дитя, счастие и свободу их, закон, совесть,
продал здешнюю и будущую жизнь — за что ж?
Злые языки уверяли, что Алфимов в молодости
продал свое имя, женившись на содержанке одного московского коммерческого туза,
дети которого, родившиеся впоследствии, и были записаны как законные.