Неточные совпадения
–…для расходов по экономии в моем отсутствии. Понимаешь?
За мельницу ты должен получить тысячу рублей… так или нет? Залогов из казны ты должен получить обратно восемь тысяч;
за сено, которого, по твоему же расчету, можно
продать семь тысяч пудов, — кладу по сорок пять
копеек, — ты получишь три тысячи: следовательно, всех денег у тебя будет сколько? Двенадцать тысяч… так или нет?
— Где спрос, там и рынок; не спроси вы, —
за сорок
копеек не
продал бы.
— Вы
продаете коляску, мне нужно ее, вы богатый человек, вы миллионер,
за это вас все уважают, и я потому пришел свидетельствовать вам мое почтение; как богатый человек, вам ни
копейки не стоит,
продадите ли вы коляску или нет, мне же ее очень нужно, а денег у меня мало.
Главными покупателями были повара лучших трактиров и ресторанов, а затем повара барские и купеческие, хозяйки-купчихи и кухарки. Все это толклось, торговалось, спорило из-за
копейки, а охотнорядец рассыпался перед покупателем, памятуя свой единственный лозунг: «не обманешь — не
продашь».
Он бросал деньги направо и налево, никому ни в чем не отказывал, особенно учащейся молодежи, держал на Тверской, на углу Чернышевского переулка, рядом с генерал-губернаторским домом магазинчик виноградных вин из своих великолепных крымских виноградников «Новый Свет» и
продавал в розницу чистое, натуральное вино по двадцать пять
копеек за бутылку.
— Тюменские купцы вон уже зафрахтовали пароходы на всю навигацию, — сообщил Штофф. — Хлеб закупили от семнадцати до двадцати трех
копеек за пуд, а
продавать хотят по два рубля. Это уж бессовестно.
Я отнес книги в лавочку,
продал их
за пятьдесят пять
копеек, отдал деньги бабушке, а похвальный лист испортил какими-то надписями и тогда же вручил деду. Он бережно спрятал бумагу, не развернув ее и не заметив моего озорства.
Ступни
продавал, две порции говядины
за ступни, а это четыре
копейки стоит.
Как приду с работы, мне он свой майдан уверял, я
продавал, а он мне
за это 15
копеек в сутки платил.
Ежа мужик
продавал и взял
за него пятьдесят
копеек, а топор они уже сами уговорили его
продать, потому что кстати, да и очень уж хороший топор.
— И философия ваша точно такая же, как у Евлампии Николавны, — подхватила опять Аглая, — такая чиновница, вдова, к нам ходит, вроде приживалки. У ней вся задача в жизни — дешевизна; только чтоб было дешевле прожить, только о
копейках и говорит, и, заметьте, у ней деньги есть, она плутовка. Так точно и ваша огромная жизнь в тюрьме, а может быть, и ваше четырехлетнее счастье в деревне,
за которое вы ваш город Неаполь
продали, и, кажется, с барышом, несмотря на то что на
копейки.
— По рублю на базаре теперь
продают за пуд, — продолжал Николай Силыч, — пять машин хотели было пристать к городу; по двадцати
копеек за пуд обещали
продавать — не позволили!
Забиякин (не слушая его). А знаете ли, что по-ихнему дело называется?
продать связку-другую баранков, надуть при этом на
копейку — вот это дело-с!.. Принадлежа к высшему классу общества, знаете, даже как-то совестно
за них, совестно
за отечество.
Маланья, не получившая от родителя ни
копейки из денег, данных ему Ченцовым, и даже прибитая отцом, задумала
за все это отомстить Аксинье и барину, ради чего она набрала целое лукошко красной морошки и отправилась
продавать ее в Синьково, и так как Екатерина Петровна, мелочно-скупая, подобно покойному Петру Григорьичу, в хозяйстве, имела обыкновение сама покупать у приходящих крестьянок ягоды, то Маланья, вероятно, слышавшая об этом, смело и нагло вошла в девичью и потребовала, чтобы к ней вызвали барыню.
Продала за восемь тысяч, тогда как она
за этот самый дом, два года тому назад, собственными руками двенадцать тысяч, как одну
копейку, выложила!
Какой-то негодяй-лакей увел ее от своего барина и
продал нашим башмачникам
за тридцать
копеек серебром.
Бубнов.
За три
копейки? Ну, гляди, старик… Они и
за копейку продадут…
Илье показалось, что, когда он взглянул на дверь лавки, —
за стеклом её стоял старик и, насмешливо улыбаясь, кивал ему лысой головкой. Лунёв чувствовал непобедимое желание войти в магазин, посмотреть на старика вблизи. Предлог у него тотчас же нашёлся, — как все мелочные торговцы, он копил попадавшуюся ему в руки старую монету, а накопив,
продавал её менялам по рублю двадцать
копеек за рубль. В кошельке у него и теперь лежало несколько таких монет.
Он еще больше ослаб, утратил последнюю энергию. Зимняя оттепель способствовала этому, а голодный желудок усиливал нравственное страдание. Он в сотый раз ощупывал свои пустые карманы, лазил
за подкладку пальто, мечтая разыскать завалившуюся, может быть, монету. Наконец снял ремень, которым был подпоясан, и
продал его
за семь
копеек в съестной лавке.
Стали бить лишнюю скотину, и мясо так подешевело, что говядину
продавали по три
копейки ассигнациями, а баранину по две
копейки за фунт.
«Эта бестия ни
за грош готова
продать человека, а тем более барина, — подумал он про себя, — и
продал, непременно
продал, пари готов держать, что ни
за копейку продал.
Да я
за то, чтоб меня не беспокоили, весь свет сейчас же
за копейку продам.
— Ей ладно, зазнаваться-то, — говорила Галактионовна каким-то совершенно особенным тоном, точно ручеек журчит: она в разговорах Галактионовны означало Фатевну: — Она купит по осени, как снег выпадет, возов пятьдесят муки по тридцать пять
копеек за пуд, а весной да летом
продает пуд по семьдесят
копеек. [Эти цены стояли до проведения Уральской железной дороги, а теперь в Пеньковке пуд ржаной муки стоит 1 р. 30 к. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)]
Тут есть старухи, которые молятся; старухи, которые пьянствуют; старухи, которые и молятся и пьянствуют вместе; старухи, которые перебиваются непостижимыми средствами, как муравьи — таскают с собою старое тряпье и белье от Калинкина мосту до толкучего рынка, с тем чтобы
продать его там
за пятнадцать
копеек; словом, часто самый несчастный осадок человечества, которому бы ни один благодетельный политический эконом не нашел средств улучшить состояние.
— Ну, молчи! — говорю. — Старый богохульник и безумец ты! Что такое — народ? Грязен телом и мыслями, нищ умом и хлебом,
за копейку душу
продаст…
— Изо всех щелей их старого дома смотрят жёсткие глаза нищеты, торжествуя победу над этим семейством. В доме, кажется, нет ни
копейки денег и никаких запасов; к обеду посылали в деревню
за яйцами. Обед без мяса, и поэтому старик Бенковский говорит о вегетарианстве и о возможности морального перерождения людей на этой почве. У них пахнет разложением, и все они злые — от голода, должно быть. Я ездила к ним с предложением
продать мне клок земли, врезавшийся в мои владения.
— Да, — рассказывал он, взявшись
за бока. — Да… После Воздвижения через неделю
продал я сено по тридцать
копеек за пуд, добровольно… Да… Хорошо… Только это, значит, везу я утром сено добровольно, никого не трогаю; в недобрый час, гляжу — выходит из трактира староста Антип Седельников. «Куда везешь, такой-сякой?» — и меня по уху.
„Да я
за то, чтобы меня не беспокоили, весь свет сейчас же
за копейку продам, Свету ли провалиться или мне чаю не пить?
Дома — там можно всегда
продать по сорок
копеек и даже по полтине
за пуд, а здесь никто не покупает.
Цена же женских изделий была невероятная: «конец холста»
продавали за полтину медью (7 аршин
за 14
копеек), «початок пряжи» —
за медную гривну (3 коп.), и фунт хлеба стоил 3 коп.
Конечно, ваш дом, движимость, которая на виду осталась,
продадут, банки да кредиторы по скольку-нибудь
копеек за рубль получат…
— Что это вы, Марко Данилыч? — усмехнулся Чубалов. — По
копейке за книгу, да еще и помене того жалуете! Нет, сударь, ежели теперича на подвертку свечей их
продать аль охотникам на ружейны патроны, так и тут больше пользы получишь. Дешевле пареной репы купить желаете!.. Ведь тоже какие ни на есть книги… Тоже бумага, печать, переплет… Помилуйте!..
— В таком случае разменяй мне, — пристает он к Грише, придя из кухни. — Я тебе промен заплачу. Не хочешь? Ну
продай мне
за рубль десять
копеек.
Нет у него, бывало, ни
копейки, — займет, перед торгом
за заставой скупит разные съестные припасы, делается монополистом и через доверенного еврея
продает скупленный товар по какой цене хочет.