Неточные совпадения
— Торгаши
проклятые!.. Опять гадить!.. Уж мы их припрем!.. Эти самые текинцы! Откуда взялись текинцы? Биконсфильд!.. Жидовское
отродье! И вдруг в лорды произвели! С паршами-то!
— За «Дашутку-звереныша», за «чертово
отродье», за «
проклятую».
— Ну что, отчехвостили молодчика за то, что задумал жениться на «Дашутке-звереныше», на «чертовом
отродье», на «
проклятой», — заговорила она, входя в столовую и прерывая безрезультатное умственное напряжение Глеба Алексеевича.
«Она только обмерла с перепугу, касаточка! Не ожидала, что готовит ей любимица, цыганское
отродье проклятое! Не подслушай Маша, дай ей Бог здоровья, быть бы ей, голубке чистой, в когтях у коршуна! — проносилось в его голове. — Но как же теперь ее в дом незаметно доставить? — возникал в его уме вопрос. — Надо прежде в чувство привести, да не здесь; на ветру и так с час места пролежала, еще совсем ознобится. Отнесу-ка я ее в сад, в беседку, авось очнется, родная».
Эта «Дашутка-звереныш», это «чертово
отродье», эта «
проклятая» стояла перед ней в образе красивой, здоровой, а, главное, более чем приличной, скромной девушки. Несколько резкие черты лица скрадывались прекрасным, чистым, девственным взглядом темносиних глаз, во всей фигуре была разлита та манящая к неге женственность, далеко не говорящая о грубом нраве и сатанинской злобе, которыми прославили Дарью Николаевну Иванову.
— А ведь «Дашутка-звереныш», «чертово
отродье», «
проклятая», вот она какая…
Сброд удалялся, проклиная в душе «Дашутку-звереныша», «чертово
отродье», «
проклятую», как они продолжали заочно честить Дарью Николаевну Салтыкову, околдовавшую, по их искреннему убеждению, «пресветлую генеральшу».
— Вы ехали, думая встретить чудовище, которое носит такие страшные прозвища, как «Дашутка-звереныш», «чертово
отродье» и «
проклятая», — со слезами нескрываемого оскорбления проговорила Дарья Николаевна.
Самые ласки ее не были для него тлетворны, а напротив, носили в себе гораздо более духовного элемента, нежели ласки «Дашутки-звереныша», «чертова
отродья», «
проклятой», как мысленно стал называть Дарью Николаевну ее муж, не могущий, однако, подчас противостоять внешним чарам этой женщины, не брезгавший дележом любви своего мужа между ею и Фимкой.
«Откуда же появилась эта связь имени ее племянника Глебушки с именем этого «чертого
отродья»?.. Нет дыму без огня! Значит он, все-таки, бывает у этой Дарьи, у
проклятой».
Она понимала, что хотя Дарья Николаевна и «Дашутка-звереныш», и «чертово
отродье», и даже «
проклятая», а все же она дворянка, и связь с ней, даже и непутевой, для ее племянника большое несчастье…
— Глашина-то смерть, ведь, мой грех… да
проклятой Агафонихи… — почти простонал Павел. — Третью неделю и во сне, и наяву мерещится она, Глаша-то, с ребеночком… покоя не дает, туда зовет… на муку мученическую… руки я на себя решил наложить, да вот перед смертью вам открыться, казните вы ее, покойной, ворогов, ведьму Агафониху да Настасью,
отродье цыганское, треклятое…