Неточные совпадения
Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного
старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из
проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал я из Симбирска, не простясь с моим учителем и не думая с ним уже когда-нибудь увидеться.
С его появлением влияние старика-дядьки было устранено; скрепя сердце молчала недовольная олигархия передней, понимая, что
проклятого немца, кушающего за господским столом, не пересилишь.
Эта фраза привела Кочетова в бешенство. Кто смеет трогать его за руку? Он страшно кричал, топал ногами и грозил убить
проклятого жида.
Старик доктор покачал головой и вышел из комнаты.
Луковников понимал, что по-своему купцы правы, и не находил выхода. Пока лично его Мышников не трогал и оказывал ему всякое почтение, но
старик ему не верил. «Из молодых да ранний, — думал он про себя. — А все
проклятый банк».
— Это меня
проклятый писарь подвел! — хрипел
старик, страшно ворочая глазами. — Я его разорву на мелкие части, как дохлую кошку!
Старик показал рукой, как он запер бы на замок
проклятую фабрику и как его связали по рукам и по ногам компаньоны.
Приставанья и темные намеки писаря все-таки встревожили Харитона Артемьича, и он вечерком отправился к старичку нотариусу Меридианову, с которым водил дела. Всю дорогу
старик сердился и ругал
проклятого писаря. Нотариус был дома и принял гостя в своем рабочем кабинете.
Вахрушку выпроводили с мельницы в три шеи. Очутившись опять на дороге в Суслон,
старик долго чесал затылок, ругался в пространство и, наконец, решил, что так как во всем виноват Галактион благодаря его
проклятой дешевке, то он и должен выручать. Вахрушка заявился в писарский дом весь окровавленный и заявил...
Мастерица Таисья инстинктивно оглянулась назад, увидела стоявших рядом смиренного Кирилла и
старика Гермогена и сразу все поняла:
проклятые поморские волки заели лучшую овцу в беспоповщинском стаде…
Терешка-казак только посмотрел на отца, — дескать, попробуй-ка сам зацепить
проклятую бабу. Чтобы напустить «страховыну», Коваль схватился даже за свою черемуховую палку, как это делал сват Тит. Впрочем, Лукерья его предупредила. Она так завопила, как хохлы и не слыхивали, а потом выхватила палку у
старика и принялась ею колотить мужа.
— Прокляну! — кричал
старик вдвое громче, чем прежде, — потому что от меня же, обиженного, поруганного, требуют, чтоб я шел к этой
проклятой и у ней же просил прощения!
Эта salmo thymalis испортила целую ночь
старику Майзелю, который от души проклинал все горные речки, где водилась эта
проклятая рыбешка.
Разбитной. Я должен вам сказать, милая Анна Ивановна, у князя нет секретов. Наш
старик любит говорить à coeur ouvert… с открытым сердцем —
проклятый русский язык! (Вполголоса ей.) И притом неужели вы от меня хотите иметь секреты?
— Люблю, — шептал пьяный
старик, не выпуская моей руки. — Ах, люблю… Именно хорош этот молодой стыд… эта невинность и девственность просыпающейся мысли. Голубчик, пьяница Селезнев все понимает… да! А только не забудьте, что канатчик-то все-таки повесился. И какая хитрая штука: тут бытие, вившее свою веревку несколько лет, и тут же небытие, повешенное на этой самой веревке. И притом какая деликатность: пусть теперь другие вьют эту
проклятую веревку… хе-хе!
— Ах, надоел ты мне,
проклятый! — сдавленным голосом выговорила Раиса. Выхватив из-под его головы подушку, бросила её в лицо
старика, навалилась на неё грудью и забормотала...
«Что ты, что ты, дядя Буран! — говорю ему. — Нешто живому человеку могилу роют? Мы тебя на амурскую сторону свезем, там на руках понесем… Бог с тобой». — «Нет уж, братец, — отвечает
старик, — против своей судьбы не пойдешь, а уж мне судьба лежать на этом острову, видно. Так пусть уж… чуяло сердце… Вот всю-то жизнь, почитай, все из Сибири в Расею рвался, а теперь хоть бы на сибирской земле помереть, а не на этом острову
проклятом…»
Ну так и делать было нечего, и старик-отец сказал: «Иди же ты,
проклятая, иди откуда ты сегодня пришла, теперь на тебе никто не женится, а сраму я с тобою не хочу».
— Цыц,
проклятая! — крикнул
старик, поднимаясь на локте. — А, чтоб ты лопнула, бесова тварь!
У, да и
проклятый же
старик!
—
Проклятое пари! — бормотал
старик, в отчаянии хватая себя за голову. — Зачем этот человек не умер? Ему еще сорок лет. Он возьмет с меня последнее, женится, будет наслаждаться жизнью, играть на бирже, а я, как нищий, буду глядеть с завистью и каждый день слышать от него одну и ту же фразу: «Я обязан вам счастьем моей жизни, позвольте мне помочь вам!» Нет, это слишком! Единственное спасение от банкротства и позора — смерть этого человека!
Бежит, остановился и говорит по-человечьи: «Здорово, мужики!» Пошла,
проклятая! — крикнул
старик на лохматого пса, который опять пошел обходом вокруг лошади.
Обоз ли отбить у наших, девушек ли захватить, золота ли без счета пограбить, да передушить
стариков и малых детей — это им обычно; да не удавалося
проклятым в частую, как нам приходилось, напрашиваться не в любые для них гости.
— Ты зачем пришел в святое место? Уйди…
Проклятый! — грозно сказал
старик.
Обоз ли отбит у наших, девушек ли захватит, золота ли без счета пограбит, да передушив
стариков и малых детей — это им обычно; да не удавалось
проклятым в частую, как нам приходилось, напрашиваться не в любые для них гости.