Неточные совпадения
Если б
у нас были науки, то медики,
юристы и философы могли бы сделать над Петербургом драгоценнейшие исследования, каждый по своей специальности.
Тут
у него мелькнула мысль, что, может быть, Марина заставит и его служить ей не только как
юриста, но он тотчас же отверг эту мысль, не представляя себя любовником Марины.
— Вероятно — ревнует.
У него учеников нет. Он думал, что ты будешь филологом, философом.
Юристов он не выносит, считает их невеждами. Он говорит: «Для того, чтоб защищать что-то, надобно знать все».
Остаться
у них я не мог; ко мне вечером хотели приехать Фази и Шаллер, бывшие тогда в Берне; я обещал, если пробуду еще полдня, зайти к Фогтам и, пригласивши меньшего брата,
юриста, к себе ужинать, пошел домой. Звать старика так поздно и после такого дня я не счел возможным. Но около двенадцати часов гарсон, почтительно отворяя двери перед кем-то, возвестил нам: «Der Herr Professor Vogt», — я встал из-за стола и пошел к нему навстречу.
— Я много в жизни вынес неудач и несчастий, — толковал он Вихрову, идя с ним, — но теперь почти за все вознагражден; ты рассуди: я не умен очень, я не бог знает какой
юрист,
у меня нет связей особенных, а меня назначили!.. За что же? За то, что я всегда был честен во всю мою службу.
Но их только двое — Оля и Люба в сопровождении Петра Ивановича Боброва, какого-то молодого
юриста, который живет
у Синельниковых под видом дяди и почти никогда не показывается гостям.
— По всей щекотливости положения Брауна, в каком он находится теперь, я думаю, что это дело надо вести так, как если бы он действительно купил судно
у Геза и действительно заплатил ему. Но я уверен, что он не возьмет денег, то есть возьмет их лишь на бумаге. На вашем месте я поручил бы это дело
юристу.
Турусина. Вам все это смешно, я вижу.
У юристов и
у медиков сердца нет. И неужели не нашлось ни одного человека, который бы заступился за эту бедную женщину?
— Вы спросите
у меня, кого я не знаю! — ответил капитан, пожимая плечами. — И господин Бессонов, будучи студентом, жил в моем отеле. Мы были хорошими друзьями, благородное слово. Кто только не жил
у меня, мосье Лопатин! Многие знатные теперь инженеры,
юристы и писатели знают капитана. Да, весьма многие известные люди помнят меня.
Как
юрист, ты его убеждаешь: тыпропустил все сроки, не жаловался, не апеллировал, на кассацию не подал, кто ж виноват, что ты прозевал? — а он, как сын отечества, возражает: где ж это видано, чтоб из-за каких-то кляуз
у меня мое отнимать?
У нас много медиков, фармацевтов,
юристов, стало много грамотных, но совсем нет биологов, математиков, философов, поэтов.
— А вам непременно подавай топор, окровавленные простыни!..
Юристы! Так я же вам докажу! Вы перестанете
у меня так халатно относиться к психической стороне дела! Быть вашей Марье Ивановне в Сибири! Я докажу! Мало вам философии, так
у меня есть нечто вещественное… Оно покажет вам, как права моя философия! Дайте мне только поездить.
Нужны документы,
у ней их нет; нужно быть
юристом, чтобы затеять дело, да и то
у князя есть деньги и связи, подействительнее всех
юристов…
Был
у нас тут в городе студент-юрист; кончает курс, а средств никаких; выгоняют за невзнос платы.
И та, даже крайняя специализация, какую я нашел на физико-математическом факультете, существовала и
у словесников и
у юристов. Значилось несколько разрядов; кончали курс и"экономистами", и"дипломатами", и даже специально по статистике и географии.
Экзамен происходил в аудитории, днем, и только с одним Кавелиным, без ассистента. Экзаменовались и
юристы, и мы — "администраторы". Тем надо было — для кандидата — добиваться пятерок; мы же могли довольствоваться тройками; но и тройку заполучить было гораздо потруднее, чем
у всех наших профессоров главных факультетских наук.
Кроме Мейера
у юристов, Аристова, читавшего анатомию медикам, и Киттары, профессора технологии, самого популярного
у камералистов, никто не заставлял говорить о себе как о чем-то из ряду вон. Не о таком подъеме духа мечтали даже и мы, «камералы», когда попали в Казань.
А проект контракта я никакому
юристу не показывал, да
у меня тогда и не было никаких связей с деловым миром. Кажется, я не был еще знаком лично ни с одним известным адвокатом.
И тут окончательно я выбрал себе не просто факультет, а «разряд», о котором в гимназии не имел понятия. Моя мать, узнав, что я подал прошение о поступлении в «камералисты», почему-то не была довольна, видя в этом неодобрительную изменчивость. Хотел быть
юристом, а попал на какие-то «камералы», о которых
у нас дома никто, кажется, не имел вполне ясного представления.
Слышно, какой-то доцент
у юристов собирает аудиторию человек в двести, говорит ново, смело, готовится к лекциям.
Всё это было похоже на вдохновение уж и потому, что продолжалось недолго. Васильев скоро устал. Лондонские, гамбургские, варшавские своею массою давили его, как горы давят землю; он робел перед этой массой, терялся; вспоминал он, что
у него нет дара слова, что он труслив и малодушен, что равнодушные люди едва ли захотят слушать и понимать его, студента-юриста третьего курса, человека робкого и ничтожного, что истинное апостольство заключается не в одной только проповеди, но и в делах…
Кузьминки пошли в приданое только шесть лет назад, но уже разорены этим самым Сергеем Сергеичем, и теперь всякий раз, когда приходится платить в банк или по закладным, к Подгорину обращаются за советом, как к
юристу, и мало того, уже два раза просили
у него взаймы.
Ипполитов (подавая ему письмо). А вот что! Прочтите это письмо. (Павел Флегонтыч не берет его.) Вы должны его прочесть, или, вы слышали от отца,
юриста, что ожидает вас. (Павел Флегонтыч берет письмо и читает.) Рука вашего начальника отделения должна быть вам знакома. (Мухоморову.) Посмотрите, как он бледнеет, как дрожат его руки! Так бледнела несчастная Гориславская, так дрожали
у ней руки, когда презренный отпущенник шептал ей на ухо тайну, которою он владел — тайну своей благодетельницы…
Знаменитые
юристы галльские, в том числе сам Христиан Томазиус [Томазиус Христиан (Томазий) (1655–1728) — немецкий философ и
юрист.], это солнце правоведения, и, наконец, лейпцигская судейская палата решили до меня чудесный казус, постигший именованную особу, то есть: имел ли право верноподданный его величества желать сохранить себе жизнь и честь, отнимаемые
у него высшим приговором, и предложить свое служение другому государю и стране? был ли приговор шведского суда справедлив и прочее?
Четыре монархии, Пуффендорф [Пуффендорф Самуил (Пуфендорф Самуэль) (1632–1694) — знаменитый немецкий
юрист и историк.] с своим вступлением во Всемирную Историю, Планисферия [Планисферия — название старинного прибора для решения задач о времени восхода и захода светил, их долготы и высоты и т. д.], весь Политический Театр; все, все уже они стоят
у меня на страже; все заговорят за меня по-русски и умилостивят победителей!
Здесь были Сурмин, Тони, вдова Левкоева, соседка по квартире Ранеевых, сынок ее, только что на днях испеченный корнет, и маленький, худенький студент —
юрист Лидин, которого привела с собою Тони. Он хаживал к Крошке Доррит то посоветоваться с ней, то посоветовать ей по какому-нибудь запутанному делу, то позаимствовать
у нее «томик» свода законов. Двух братьев Лориных и Даши тут не было, потому что они избегали всякого светского общества. Остальных членов семейства Ранеевы не знали даже в лицо.
— Бедров. Забыл?
Юрист!.. Одного выпуска с нами. Да ты, никак, с ним на ты был… Он сын барина здешнего… чуть не сенатора…
У них и дом был где-то на Собачьей площадке.