Неточные совпадения
Оля быстро посмотрела на нее, сообразила, посмотрела на меня презрительно и повернулась назад в комнату, но прежде чем захлопнуть дверь, стоя на пороге,
еще раз прокричала в исступлении Стебелькову...
— Придет, Софья, придет! Не беспокойся! — вся дрожа в ужасном припадке злобы, злобы зверской,
прокричала Татьяна. — Ведь слышала, сам обещал воротиться! дай ему, блажнику,
еще раз, последний, погулять-то. Состарится — кто ж его тогда, в самом деле, безногого-то нянчить будет, кроме тебя, старой няньки? Так ведь прямо сам и объявляет, не стыдится…
— И вечно так, всю жизнь рука в руку! Ура Карамазову! —
еще раз восторженно
прокричал Коля, и
еще раз все мальчики подхватили его восклицание.
Еще раз прозвенел над вами звонкий голос пеночки; где-то печально
прокричала иволга, соловей щелкнул в первый
раз.
Уж несколько
раз я содрогался при звуке голоса, вызывающего фамилии, но
еще до меня не доходила очередь по алфавитному списку, хотя уже вызывали фамилии, начинающиеся с К. «Иконин и Теньев», — вдруг
прокричал кто-то из профессорского угла.
И припомнились ей при этом многознаменательные подробности того времени, когда она
еще была «тяжела» Порфишей. Жил у них тогда в доме некоторый благочестивый и прозорливый старик, которого называли Порфишей-блаженненьким и к которому она всегда обращалась, когда желала что-либо провидеть в будущем. И вот этот-то самый старец, когда она спросила его, скоро ли последуют роды и кого-то Бог даст ей, сына или дочь, — ничего прямо ей не ответил, но три
раза прокричал петухом и вслед за тем пробормотал...
— Здорово, Марка! Я тебе рад, — весело
прокричал старик и быстрым движением скинул босые ноги с кровати, вскочил, сделал шага два по скрипучему полу, посмотрел на свои вывернутые ноги, и вдруг ему смешно стало на свои ноги: он усмехнулся, топнул
раз босою пяткой,
еще раз, и сделал выходку. — Ловко, что ль! — спросил он, блестя маленькими глазками. — Лукашка чуть усмехнулся. — Что, аль на кордон? — сказал старик.
Мне страшно хотелось бить, убить ее, но я знал, что этого нельзя, и потому, чтобы всё-таки дать ход своему бешенству, схватил со стола пресс-папье,
еще раз прокричав: «уходи!», швырнул его о-земь мимо нее.
Через несколько минут он повторил это громче и потом
раз за
разом еще громче
прокричал...