Долго они щупали бока одному из себя, Кирсанов слушал грудь, и нашли оба, что Лопухов не ошибся: опасности нет, и вероятно не будет, но воспаление в легких сильное. Придется
пролежать недели полторы. Немного запустил Лопухов свою болезнь, но все-таки еще ничего.
Софья Николавна сгоряча принялась с свойственною ей ретивостью за устройство нового своего жилья и житья-бытья; но здоровье ее, сильно страдавшее от болезненного положения и еще сильнее пострадавшее от душевных потрясений, изменило ей; она сделалась очень больна,
пролежала недели две в постели и почти целый месяц не видела отца.
Неточные совпадения
Павлу Петровичу скоро полегчило; но в постели пришлось ему
пролежать около
недели.
Клим
пролежал в постели семь
недель, болея воспалением легких. За это время он узнал, что Варвару Сомову похоронили, а Бориса не нашли.
Раз, брат, меня фаланга укусила, я две
недели от нее в жару
пролежал; ну так вот и теперь вдруг за сердце, слышу, укусила фаланга, злое-то насекомое, понимаешь?
Одну
неделю из этих пяти
пролежала без памяти.
Я
пролежал шесть
недель в клинике.
На горах снег
пролежал вплоть до Николы вешнего, а горные речонки играли двумя
неделями позже.
— Так отчего же вы не прочитали, повесть у вас целую
неделю пролежала?
На этот раз пострадал генерал Гордон: неловкий выстрел повредил ему ногу выше колена, а порохом обожгло лицо так, что он с
неделю пролежал в постели.
Без всяких приключений совершили мы путь, потому что Иван Афанасьевич все распоряжал, и благополучно прибыли в свой Хорол. Мой знаменитый родительский берлин безжалостный Горб-Маявецкий променял на веревочные постромки, необходимые в дороге. Лишась покойного экипажа, я всю дорогу трясся в проклятой кибитке и должен был
пролежать целую
неделю, пока исправилось все растрясшееся существо мое и поджило избитое во многих местах.
Оправившись, Дмитревский сказал: «Разгорячил ты меня, старика, дуса моя, и я
пролежу оттого
недели две в постели».
Она
пролежала шесть
недель.
Недели три
пролежала в горячке игуменья и все время была без памяти. Не будь в обители Марьи Гавриловны, не быть бы Манефе в живых.
— А слышь, птички-то распевают!.. Слышь, как потюкивают! — сказал Михайло Васильич, любуясь на оглушавших Алексея перепелов. — Это, брат, не то, что у Патапа Максимыча заморские канарейки — от них писк только один… Это птица расейская, значит, наша кровная… Слышь, горло-то как дерет!.. Послушать любо-дорого сердцу!.. В понедельник ихний праздник — Нефедов день!.. Всю ночь в озимя́х
пролежу, днем завалюсь отдыхать… Нет, про понедельник нечего и поминать… Во вторник приходи… Через
неделю, значит.
Вначале поста стрельцы избили его за ильманинскую Дашу, и он две
недели пролежал в больнице и поссорился из-за этого с управляющим, а когда выписался и с револьвером в кармане прошелся по слободе, Даша отвернулась, а проклятые ребята прыгали вокруг на одной ножке и пели: «Баринок, а баринок, зачем корявую утку съел?» Он грозно смотрел на встречных, ожидая косого взгляда, чтобы завязать драку, но все потупляли глаза, а за спиной чей-то угрюмый голос пробурчал...
Тарочка и Митюша были особенно счастливы сегодня, что их друг Тася встала наконец с постели, где
пролежала три
недели в тифозной горячке. Последствия ночного бегства и душевного волнения отразились на подточенном организме Таси. Она была на волосок от смерти. Но тщательный уход, a главное сильная, крепкая натура девочки смогла вынести тяжелую болезнь, и Тася воскресла.
Андрей Иванович
пролежал больной с
неделю. Ему заложило грудь, в левом боку появились боли; при кашле стала выделяться кровь. День шел за днем, а Андрей Иванович все не мог освоиться с тем, что произошло: его, Андрея Ивановича, при всей мастерской отхлестали по щекам, как мальчишку, — и кто совершил это? Его давнишний друг, товарищ! И этот друг знал, что он болен и не в силах защититься! Андрей Иванович был готов биться головою об стену от ярости и негодования на Ляхова.
Несколько
недель пролежал он в сильной горячке; в бреду видел только немца; по выздоровлении, первый предмет, который он мог распознать умом своим, был ненавистный немец.
Бесчувственную Ираиду Яковлевну отнесли на постель, на которой она в бессознательном состоянии
пролежала около двух
недель и отдала душу Богу, не сняв проклятия со своей дочери. Последняя, впрочем, и не навещала ее и совершенно равнодушно встретила известие о ее кончине.
Доктор ошибся только на
неделю. Три
недели Агния Павловна
пролежала полумертвая, без языка, не приходя в сознание, и, наконец, умерла после глухой исповеди и причастия.