Бог знает, что еще мы сделаем; во всяком случае заставить наших почтенных членов рассуждать об этом, отрывать их для того только, чтобы они, проникнувшись
пророческим духом, изрекли каждый, по мере сил своих, прорицания по поводу наших домашних; дрязг; — желать этого, по-моему, очень безрассудно.
Неточные совпадения
В России давно уже нарождалось
пророческое чувствование того, что настанет час истории, когда она будет призвана для великих откровений
духа, когда центр мировой духовной жизни будет в ней.
Мужественный
дух потенциально заключен в России
пророческой, в русском странничестве и русском искании правды.
Так и само
пророческое мессианское в русском
духе, его жажда абсолютного, жажда преображения, оборачивается какой-то порабощенностью.
Русский мессианизм опирается прежде всего на русское странничество, скитальчество и искание, на русскую мятежность и неутолимость
духа, на Россию
пророческую, на русских — града своего не имеющих, града грядущего взыскующих.
Возрождение внутри христианства есть возрождение
духа пророческого и мессианского.
В оккультизме нет
духа пророческого.
Церковь как синагога переживает страшный кризис, от нее отлетает
Дух, в ней нет
Духа пророческого.
Пророческое будущее не принадлежит ни германскому
духу музыки, ни латинскому
духу пластики, а лишь синтетическому теургическому искусству, не вагнеровскому, которое все еще остается в культуре, а иному, переходящему за пределы культуры к новому бытию.
Все каноническое, классическое, культурно-дифференцированное, все серединное, приспособленное к «миру сему», все гётевское, кантовское — ставит консервативные, задерживающие преграды
пророческому творческому
духу.
Но канон классицизма может стать задерживающей, консервативной силой, враждебной
духу пророческому.
Сам же он в своей религии свободы
духа выходит за пределы исторического православия и католичества, он обращен к грядущему, в его откровениях о свободе есть что-то
пророческое.
В мистической Италии у Иохима из Флориды зародились
пророческие упования новой мировой эпохи христианства, эпохи любви, эпохи
Духа.
Толстой никогда не был революционером
духа, он художник статически устоявшегося быта, обращенный к прошлому, а не будущему, в нем нет ничего
пророческого.
Творчество — в
Духе пророческом.