Неточные совпадения
Нет хлеба —
у кого-нибудь
Попросит, а за соль
Дать надо
деньги чистые,
А их по всей вахлачине,
Сгоняемой на барщину,
По году гроша не было!
Чтобы выйти из этого затруднения, он не мог
просить денег у матери.
— А вот изволите видеть: насчет мельницы, так мельник уже два раза приходил ко мне отсрочки
просить и Христом-богом божился, что
денег у него нет… да он и теперь здесь: так не угодно ли вам будет самим с ним поговорить?
Месяца три назад хозяйственные дела молодой матери были совсем плохи. Из
денег, оставленных Лонгреном, добрая половина ушла на лечение после трудных родов, на заботы о здоровье новорожденной; наконец потеря небольшой, но необходимой для жизни суммы заставила Мери
попросить в долг
денег у Меннерса. Меннерс держал трактир, лавку и считался состоятельным человеком.
К пище почти равнодушен, но что эта пища, кроме воскресных и праздничных дней, так дурна, что, наконец, он с охотой принял от нее, Сони, несколько
денег, чтобы завести
у себя ежедневный чай; насчет всего же остального
просил ее не беспокоиться, уверяя, что все эти заботы о нем только досаждают ему.
Дико́й. Понимаю я это; да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда
у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты
у меня
просить — обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому только заикнись мне о
деньгах,
у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека.
Паратов. Нет, со мной, господа, нельзя, я строг на этот счет.
Денег у него нет, без моего разрешения давать не велено, а
у меня как
попросит, так я ему в руки французские разговоры, на счастье нашлись
у меня; изволь прежде страницу выучить, без того не дам… Ну и учит сидит. Как старается!
— Прислал письмо из Нижнего, гуляет на ярмарке. Ругается,
просит денег и прощения. Ответила: простить — могу,
денег не дам. Похоже, что
у меня с ним плохо кончится.
— Набережную
у нас Волга каждую весну слизывает; ежегодно чиним,
денег на это ухлопали — баржу! Камня надобно нам, камня! —
просил он, протягивая Самгину коротенькие руки, и весело жаловался: — А камня — нет
у нас; тем, что за пазухами носим, от Волги не оборонишься, — шутил он и хвастался...
— Ну, из-за чего ссорятся мужчины с женщинами? Из-за мужчин, из-за женщин, конечно. Он стал
просить у меня свои
деньги, а я пошутила, не отдала. Тогда он стащил книжку, и мне пришлось заявить об этом мировому судье. Тут Ванька отдал мне книжку; вот и все.
Я
у нее
денег просил на издательство, — мечта моя — книги издавать!
«Жених, жених!» — написано
у всех на лбу, а он еще не
просил согласия тетки,
у него ни гроша
денег нет, и он не знает, когда будут, не знает даже, сколько он получит дохода с деревни в нынешнем году; дома в деревне нет — хорош жених!
То и дело
просит у бабушки чего-нибудь: холста, коленкору, сахару, чаю, мыла. Девкам дает старые платья, велит держать себя чисто. К слепому старику носит чего-нибудь лакомого поесть или даст немного
денег. Знает всех баб, даже рабятишек по именам, последним покупает башмаки, шьет рубашонки и крестит почти всех новорожденных.
— Вы кстати напомнили о
деньгах: он
просил сто рублей, а
у меня было восемьдесят. Где мои
деньги? Дайте, пожалуйста, надо послать ему…
— И неужели же вы могли подумать, — гордо и заносчиво вскинул он вдруг на меня глаза, — что я, я способен ехать теперь, после такого сообщения, к князю Николаю Ивановичу и
у него
просить денег!
У него, жениха той невесты, которая мне только что отказала, — какое нищенство, какое лакейство! Нет, теперь все погибло, и если помощь этого старика была моей последней надеждой, то пусть гибнет и эта надежда!
— Так, знаем, — отвечали они, — мы
просим только раздавать сколько следует воды, а он дает мало, без всякого порядка; бочки
у него текут, вода пропадает, а он, отсюда до Золотой горы (Калифорнии), никуда не хочет заходить, между тем мы заплатили
деньги за переезд по семидесяти долларов с человека.
— Да, вы можете надеяться… — сухо ответил Ляховский. — Может быть, вы надеялись на кое-что другое, но богу было угодно поднять меня на ноги… Да! Может быть, кто-нибудь ждал моей смерти, чтобы завладеть моими
деньгами, моими имениями… Ну, сознайтесь, Альфонс Богданыч,
у вас ведь не дрогнула бы рука обобрать меня? О, по лицу вижу, что не дрогнула бы… Вы бы стащили с меня саван… Я это чувствую!.. Вы бы пустили по миру и пани Марину и Зосю… О-о!..
Прошу вас, не отпирайтесь: совершенно напрасно… Да!
— Ты думаешь, я стану
у него
просить денег? — спросил он, понизив голос.
— Не могу знать!.. А где я тебе возьму
денег? Как ты об этом думаешь… а? Ведь ты думаешь же о чем-нибудь, когда идешь ко мне? Ведь думаешь… а? «Дескать, вот я приду к барину и буду
просить денег, а барин запустит руку в конторку и вытащит оттуда
денег, сколько мне нужно…» Ведь так думаешь… а? Да
у барина-то, умная твоя голова, деньги-то разве растут в конторке?..
Но идти к ней, объявить ей мою измену и на эту же измену, для исполнения же этой измены, для предстоящих расходов на эту измену,
у ней же,
у Кати же,
просить денег (
просить, слышите,
просить!) и тотчас от нее же убежать с другою, с ее соперницей, с ее ненавистницей и обидчицей, — помилуйте, да вы с ума сошли, прокурор!
— Эх, всякий нужен, Максимушка, и по чему узнать, кто кого нужней. Хоть бы и не было этого поляка вовсе, Алеша, тоже ведь разболеться сегодня вздумал. Была и
у него. Так вот нарочно же и ему пошлю пирогов, я не посылала, а Митя обвинил, что посылаю, так вот нарочно же теперь пошлю, нарочно! Ах, вот и Феня с письмом! Ну, так и есть, опять от поляков, опять
денег просят!
Когда ему выдавали карманные
деньги, которых он сам никогда не
просил, то он или по целым неделям не знал, что с ними делать, или ужасно их не берег, мигом они
у него исчезали.
— Ах, плох, плох! Я думаю,
у него чахотка. Он весь в памяти, только так дышит-дышит, нехорошо он дышит. Намедни
попросил, чтоб его поводили, обули его в сапожки, пошел было, да и валится. «Ах, говорит, я говорил тебе, папа, что
у меня дурные сапожки, прежние, в них и прежде было неловко ходить». Это он думал, что он от сапожек с ног валится, а он просто от слабости. Недели не проживет. Герценштубе ездит. Теперь они опять богаты,
у них много
денег.
— Не сметь! — вскричал Петр Ильич. —
У меня дома нельзя, да и дурное баловство это. Спрячьте ваши
деньги, вот сюда положите, чего их сорить-то? Завтра же пригодятся, ко мне же ведь и придете десять рублей
просить. Что это вы в боковой карман всё суете? Эй, потеряете!
— Я пришел в отчаянии… в последней степени отчаяния, чтобы
просить у вас взаймы
денег три тысячи, взаймы, но под верный, под вернейший залог, сударыня, под вернейшее обеспечение!
Попроси у него какой-нибудь мужик в те минуты
денег, он тотчас же вытащил бы всю свою пачку и стал бы раздавать направо и налево без счету.
Вообще судя, странно было, что молодой человек, столь ученый, столь гордый и осторожный на вид, вдруг явился в такой безобразный дом, к такому отцу, который всю жизнь его игнорировал, не знал его и не помнил, и хоть не дал бы, конечно,
денег ни за что и ни в каком случае, если бы сын
у него
попросил, но все же всю жизнь боялся, что и сыновья, Иван и Алексей, тоже когда-нибудь придут да и
попросят денег.
Отец мой
просил, если возможно, доставить нас в его ярославское имение, но заметил притом, что
у него с собою нет ни копейки
денег.
Вообще поляков, сосланных на житье, не теснят, но материальное положение ужасно для тех, которые не имеют состояния. Правительство дает неимущим по 15 рублей ассигнациями в месяц; из этих
денег следует платить за квартиру, одеваться, есть и отапливаться. В довольно больших городах, в Казани, Тобольске, можно было что-нибудь выработать уроками, концертами, играя на балах, рисуя портреты, заводя танцклассы. В Перми и Вятке не было и этих средств, И несмотря на то,
у русских они не
просили ничего.
Они никогда не сближались потом. Химик ездил очень редко к дядям; в последний раз он виделся с моим отцом после смерти Сенатора, он приезжал
просить у него тысяч тридцать рублей взаймы на покупку земли. Отец мой не дал; Химик рассердился и, потирая рукою нос, с улыбкой ему заметил: «Какой же тут риск,
у меня именье родовое, я беру
деньги для его усовершенствования, детей
у меня нет, и мы друг после друга наследники». Старик семидесяти пяти лет никогда не прощал племяннику эту выходку.
— И больше пройдет — ничего не поделаешь. Приходи, когда
деньги будут, — слова не скажу, отдам. Даже сам взаймы дам, коли
попросишь. Я, брат, простыня человек; есть
у меня
деньги — бери; нет — не взыщи. И закона такого нет, чтобы
деньги отдавать, когда их нет. Это хоть
у кого хочешь спроси. Корнеич! ты законы знаешь — есть такой закон, чтобы
деньги платить, когда их нет?
Эта новость была отпразднована
у Стабровского на широкую ногу. Галактион еще в первый раз принимал участие в таком пире и мог только удивляться, откуда берутся
у Стабровского
деньги. Обед стоил на плохой конец рублей триста, — сумма, по тугой купеческой арифметике, очень солидная. Ели, пили, говорили речи, поздравляли друг друга и в заключение послали благодарственную телеграмму Ечкину. Галактион, как ни старался не пить, но это было невозможно. Хозяин так умел
просить, что приходилось только пить.
Не
просил он
денег у вас, многоуважаемый князь?
—
Просил у вас отец
денег? — спросил вдруг Ганя.
— Ну, так увидите и услышите; да к тому же он даже
у меня
просит денег взаймы! Avis au lecteur. [Предуведомление (фр.).] Прощайте. Разве можно жить с фамилией Фердыщенко? А?
— Пять катеринок… Так он, друг-то, не дал?.. А вот я дам… Что раньше
у меня не
попросил? Нет, раньше-то я и сам бы тебе не дал, а сейчас бери, потому как мои
деньги сейчас счастливые… Примета такая есть.
В заключение Кишкин рассказал, как он
просил денег у Ильи Федотыча и брал его в пай, а тот пожадничал и отказался.
— Нет… Я про одного человека, который не знает, куда ему с
деньгами деваться, а пришел старый приятель,
попросил денег на дело, так нет. Ведь не дал… А школьниками вместе учились, на одной парте сидели. А дельце-то какое: повернее в десять раз, чем жилка
у Тараса. Одним словом, богачество… Уж я это самое дело вот как знаю, потому как еще за казной набил руку на промыслах. Сотню тысяч можно зашибить, ежели с умом…
— Нет, этого, должно, не надеется:
денег у меня опять
просила. «Ты, говорит, Лука Никонович, мужикам даешь, а мне дать не хочешь». — «Мужики, говорю, ваше превосходительство,
деньгу в дело обращают, а вам на что она?» — «Видишь, говорит, я внучку снаряжаю». — «Ну, говорю, это, сударыня, кабы за ровню, точно что помочь надо; а такой, говорю, почтенный жених этакую невесту и без всего должен взять да на ручках носить и пыль обдувать».
— Я вам говорила, что мне нужны
деньги.
Просить взаймы я не хочу ни
у кого, да и не даст никто; ведь никому же не известно, что
у меня есть состояние.
К моему отцу и матери он благоволил и даже давал взаймы
денег, которых
просить у него никто не смел.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие
деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и
денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать
у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни
просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из
денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
— Ведь мы
у тебя не даром, а за
деньги просим, — толковал ей Мелков.
— Я
денег у вас и не
прошу, — отвечал Павел прежним покойным тоном, — мне теперь дядя Еспер Иваныч дал пятьсот рублей, а там я сам себе буду добывать
деньги уроками.
— Я сначала сама пошла и ему не сказала. А он, как узнал, потом уж сам стал меня прогонять
просить. Я стою на мосту,
прошу у прохожих, а он ходит около моста, дожидается; и как увидит, что мне дали, так и бросится на меня и отнимет
деньги, точно я утаить от него хочу, не для него собираю.
Эти
деньги положительно мои, и потому больно взводить самому на себя поклеп, и, наконец, повторяю вам, старик сам взвел на себя обиду, а вы меня заставляете в этой обиде
у него прощения
просить, — это тяжело.
Ах, лучше бы, во сто крат лучше бы, если бы он
у меня
денег попросил, — право, я с удовольствием пятьдесят, сто рублей отдал бы!
— Не могу больше… — лепетал Хлебников бессвязно, — не могу я, барин, больше… Ох, Господи… Бьют, смеются… взводный
денег просит, отделенный кричит… Где взять? Живот
у меня надорванный… еще мальчонком надорвал… Кила
у меня, барин… Ох, Господи, Господи!
— Уж не
просила ли она и
у вас
денег? — продолжал между тем Призоров, — упаси вас боже дать что-нибудь!.. ну-с, Скорпиона Аспидовна, налево кругом, марш!
— Нет, — сказал Володя: — я не знаю, как быть. Я капитану говорил:
у меня лошади нет, да и
денег тоже нет, покуда я не получу фуражных и подъемных. Я хочу
просить покаместа лошади
у батарейного командира, да боюсь, как бы он не отказал мне.