Неточные совпадения
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда
проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже
за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли
за главнокомандующего».
И, наконец, когда уже гость стал подниматься в четвертый этаж, тут только он весь вдруг встрепенулся и успел-таки быстро и ловко
проскользнуть назад из сеней в квартиру и притворить
за собой дверь. Затем схватил запор и тихо, неслышно, насадил его на петлю. Инстинкт помогал. Кончив все, он притаился не дыша, прямо сейчас у двери. Незваный гость был уже тоже у дверей. Они стояли теперь друг против друга, как давеча он со старухой, когда дверь разделяла их, а он прислушивался.
Чувствуя, что беседа этих случайных людей тяготит его, Самгин пожелал переменить место и боком
проскользнул вперед между пожарным и танцором. Но пожарный тяжелой рукой схватил его
за плечо, оттолкнул назад и сказал поучительно...
Около полудня в конце улицы раздался тревожный свисток, и, как бы повинуясь ему, быстро
проскользнул сияющий автомобиль, в нем сидел толстый человек с цилиндром на голове, против него — двое вызолоченных военных, третий — рядом с шофером. Часть охранников изобразила прохожих, часть — зевак, которые интересовались публикой в окнах домов, а Клим Иванович Самгин, глядя из-за косяка окна, подумал, что толстому господину Пуанкаре следовало бы приехать на год раньше — на юбилей Романовых.
9-го мы думали было войти в Falsebay, но ночью
проскользнули мимо и очутились миль
за пятнадцать по ту сторону мыса. Исполинские скалы, почти совсем черные от ветра, как зубцы громадной крепости, ограждают южный берег Африки. Здесь вечная борьба титанов — моря, ветров и гор, вечный прибой, почти вечные бури. Особенно хороша скала Hangklip. Вершина ее нагибается круто к средине, а основания выдается в море. Вершины гор состоят из песчаника, а основания из гранита.
Он не пошел
за ней, а прямо в кабинет; холодно, медленно осмотрел стол, место подле стола; да, уж он несколько дней ждал чего-нибудь подобного, разговора или письма, ну, вот оно, письмо, без адреса, но ее печать; ну, конечно, ведь она или искала его, чтоб уничтожить, или только что бросила, нет, искала: бумаги в беспорядке, но где ж ей било найти его, когда она, еще бросая его, была в такой судорожной тревоге, что оно, порывисто брошенное, как уголь, жегший руку,
проскользнуло через весь стол и упало на окно
за столом.
Вошло пять человек, четыре человека новых гостей и пятый вслед
за ними генерал Иволгин, разгоряченный, в волнении и в сильнейшем припадке красноречия. «Этот-то
за меня непременно!» — с улыбкой подумал князь. Коля
проскользнул вместе со всеми: он горячо говорил с Ипполитом, бывшим в числе посетителей; Ипполит слушал и усмехался.
Но ее не было в комнате; она незаметно
проскользнула в спальню. Все пошли туда. Нелли стояла в углу,
за дверью, и пугливо пряталась от нас.
Мы вышли. Но я оставил его на лестнице, вошел в комнату, куда уже
проскользнула Нелли, и еще раз простился с нею. Она была ужасно взволнована. Лицо ее посинело. Я боялся
за нее; мне тяжко было ее оставить.
Но приказ опоздал: Петр Степанович находился уже тогда в Петербурге, под чужим именем, где, пронюхав, в чем дело, мигом
проскользнул за границу…
Утро, еще не совсем проснулось море, в небе не отцвели розовые краски восхода, но уже прошли остров Горгону — поросший лесом, суровый одинокий камень, с круглой серой башней на вершине и толпою белых домиков у заснувшей воды. Несколько маленьких лодок стремительно
проскользнули мимо бортов парохода, — это люди с острова идут
за сардинами. В памяти остается мерный плеск длинных весел и тонкие фигуры рыбаков, — они гребут стоя и качаются, точно кланяясь солнцу.
Он пошел передо мной разнообразный и коварный. То появлялся в виде язв беловатых в горле у девчонки-подростка. То в виде сабельных искривленных ног. То в виде подрытых вялых язв на желтых ногах старухи. То в виде мокнущих папул на теле цветущей женщины. Иногда он горделиво занимал лоб полулунной короной Венеры. Являлся отраженным наказанием
за тьму отцов на ребятах с носами, похожими на казачьи седла. Но, кроме того, он
проскальзывал и не замеченным мною. Ах, ведь я был со школьной парты!
Вот сани его остановились перед одним домом; он вышел и взялся
за ручку двери, но прежде чем он отворил ее, минувшее как сон
проскользнуло в его воображении, и различные чувства внезапно, шумно пробудились в душе его.
Все сконфужены. Неловкое молчание. Хозяин замечает, что один из гостей
проскользнул в переднюю, и выходит
за ним. Слышен извиняющийся шопот, слова: «не совсем здоров». Поэт стоит неподвижно.
— Так вот как! — сердито сказал Петр и громко хлопнул дверью, уходя. И все были недовольны и говорили, что ни
за что не останутся теперь с Иудою, — но Иоанн что-то быстро сообразил и
проскользнул в дверь,
за которою слышался тихий и как будто даже ласковый голос Иисуса. И когда по прошествии времени вышел оттуда, то был бледный, и потупленные глаза его краснели как бы от недавних слез.
И осторожно крадучись, на цыпочках Васса пошла вперед.
За нею, затаив дыхание,
проскользнула сквозь дверь умывальной Дуня…
А позднее вечером, перед ночью, когда надзирательницы и начальница уходили, чтобы пользоваться коротким ночным покоем, уезжал и уставший
за день доктор, а сиделка-служанка дремала в кресле, прикрутив свет в лампе-ночнике, маленькая, горбатая фигурка калеки Елены Дмитриевны
проскальзывала в приютский лазарет, склонялась над пылавшим личиком и, молитвенно сложив руки, шептала пересохшими от волнения губами...
Тася снова осталась одна в гостиной. С минуту она стояла в нерешительности. Потом лукавая, недобрая усмешка
проскользнула по её красивому личику и она осторожно, крадучись на цыпочках, прошмыгнула в детскую и плотно закрыла
за собой дверь. Потом быстро опустила шторы на окнах и принялась
за дело.
Я не помню, как я вышла из-за стола, как
проскользнула в мою комнату. Опомнилась я только перед портретом покойной мамы, который висел над моей постелькой.
Хотела Танюша
проскользнуть мимо него, да схватил ее Григорий Семенович
за руку, как клещами сжал, индо она вскрикнула.
Вдруг в коридоре раздались шаги видимо двух человек. Шаги приближались к ее камере и наконец остановились у двери. Кто-то шепотом разговаривал с часовым, однообразные шаги которого смолкли. Она слышала, как вложили ключ в замок ее двери. Замок щелкнул. В дверь буквально
проскользнул Гиршфельд, плотно притворив ее
за собой.
После его ухода Николай Леопольдович оделся. Начался прием, а по его окончании он поехал в «Кабинет совещаний и справок», помещавшийся в одной из отдаленных улиц Москвы. Приказав своим лошадям проехать
за ним прямо в окружный суд, он нанял извозчика. Подъехав к неказистому деревянному домику он не вошел в подъезд, над которым красовалась вывеска «кабинета», а
проскользнул в калитку, ведущую во двор.