Неточные совпадения
— В сущности, город — беззащитен, — сказал Клим, но Макарова уже не было на крыше, он незаметно ушел. По улице, над серым булыжником мостовой, с громом скакали черные лошади, запряженные в зеленые телеги, сверкали медные головы пожарных, и все это было странно, как сновидение. Клим Самгин спустился с крыши, вошел в дом, в
прохладную тишину. Макаров сидел у стола с газетой в
руке и читал, прихлебывая крепкий чай.
— Ну, теперь начнется десять тысяч китайских церемоний, — проворчал Веревкин, пока Половодов жал
руку Привалова и ласково заглядывал ему в глаза: — «Яснейший брат солнца… прозрачная лазурь неба…» Послушай, Александр, я задыхаюсь от жары; веди нас скорее куда-нибудь в место не столь отдаленное, но
прохладное, и прикажи своему отроку подать чего-нибудь прохладительного…
В тёмной,
прохладной лавке, до потолка туго набитой красным товаром, сидела Марья с книгой в
руке. Поздоровались, и Кожемякин сразу заговорил о Никоне устало, смущённо. В тёмных глазах женщины вспыхнула на секунду улыбка, потом Марья прищурилась, поджала губы и заговорила решительно...
В твоих быстрых родниковых ручьях, прозрачных и холодных, как лед, даже в жары знойного лета, бегущих под тенью дерев и кустов, — живут все породы форелей, изящных по вкусу и красивых по наружности, скоро пропадающих, когда человек начнет прикасаться нечистыми
руками своими к девственным струям их светлых
прохладных жилищ.
Луною чуть озарена,
С улыбкой жалости отрадной
Колена преклонив, она
К его устам кумыс
прохладныйПодносит тихою
рукой.
Но кто в ночной тени мелькает?
Кто легкой тенью меж кустов
Подходит ближе, чуть ступает,
Всё ближе… ближе… через ров
Идет бредучею стопою?..
Вдруг видит он перед собою:
С улыбкой жалости немой
Стоит черкешенка младая!
Дает заботливой
рукойХлеб и кумыс
прохладный свой,
Пред ним колена преклоняя.
И взор ее изобразил
Души порыв, как бы смятенной.
Но пищу принял русский пленный
И знаком ей благодарил.
Темная влажность появилась у меня в глазах, а над переносицей легла вертикальная складка, как червяк. Ночью я видел в зыбком тумане неудачные операции, обнаженные ребра, а
руки свои в человеческой крови и просыпался, липкий и
прохладный, несмотря на жаркую печку-голландку.
Ах, как хорошо ему будет сейчас, когда он уляжется в
прохладной риге, на соломе, вытянув и свободно разбросав натруженные
руки и ноги!..
В
руке ее насчитывалось уже несколько гибких травяных стеблей: тут был и одуванчик с его шарообразным верхом, похожим на клубок ваты, готовый разлететься пухом при малейшем колебании ветерка, и лиловая кашка на шершавом стебельке, и лист подорожника, такой освежающий и
прохладный, и мать-и-мачеха, и куриная слепота, и желтый лютик, и белая ромашка… и дикий левкой.
Апрель… Солнечный и прекрасный, он вливается в настежь раскрытые окна приюта… Он несет благовонные ароматы весны, предвестницы скорого лета, первых ландышей, что продаются оборванной нищей детворой на шумных улицах Петербурга. Улыбки солнца рассылает он щедро властной
рукою и дышит в лицо чистым
прохладным и нежным дыханием, напоминающим дыхание ребенка.
Надя уже забыла про Горного и Груздева, мысли ее путались, а радость всё росла и росла, из груди она пошла в
руки и в ноги, и казалось, будто легкий
прохладный ветерок подул на голову и зашевелил волосами.
Очнувшись, он увидел себя в своей постели, раздетым, увидел графин с водой и Павла, но от этого ему не было ни
прохладнее, ни мягче, ни удобнее. Ноги и
руки по-прежнему не укладывались, язык прилипал к небу, и слышалось всхлипыванье чухонской трубки… Возле кровати, толкая своей широкой спиной Павла, суетился плотный чернобородый доктор.
Лег князь в чистую постель — ноги и
руки вытянул, и так хорошо ему стало, что он сразу же задремал: проснулся через час в прекрасном расположении, а перед ним уже стоит
прохладный шербет вишневый, и этот самый хозяин просит его выкушать.