Распущенность ли наша, недостаток ли нравственной оседлости, определенной деятельности, юность ли в деле образования, аристократизм ли воспитания, но мы в жизни, с одной стороны, больше художники, с другой — гораздо проще западных людей, не имеем их специальности, но зато многостороннее их.
Развитые личности у нас редко встречаются, но они пышно, разметисто развиты, без шпалер и заборов. Совсем не так на Западе.
Неточные совпадения
Как не понять такую простую мысль, как, например, что «душа бессмертна, а что умирает одна
личность», — мысль, так успешно
развитая берлинским Михелетом в его книге. Или еще более простую истину, что безусловный дух есть
личность, сознающая себя через мир, а между тем имеющая и свое собственное самопознание.
Вся разница в том, что у Катерины, как
личности непосредственной, живой, все делается по влечению натуры, без отчетливого сознания, а у людей,
развитых теоретически и сильных умом, — главную роль играет логика и анализ.
Развитая таким образом
личность самое вéдение принимает за непосредственность высшего порядка, а не за совершение судеб.
Любовь — женщина слишком недоразвитая, даже просто совсем не
развитая девочка, с которой такая
личность, как Венеровский, не может иметь ничего общего.
И замечательное явление. Люди рабочие, простые, мало упражнявшие свой рассудок, почти никогда не отстаивают требований
личности и всегда чувствуют в себе требования, противоположные требованиям
личности; но полное отрицание требований разумного сознания и, главное, опровержение законности этих требований и отстаивание прав
личности встречается только между людьми богатыми, утонченными, с
развитым рассудком.
Человек
развитой, изнеженный, праздный всегда будет доказывать, что
личность имеет свои неотъемлемые права. Человек же голодающий не будет доказывать, что человеку нужно есть, — он знает, что все это знают и что этого ни доказать, ни опровергнуть нельзя: он только будет есть.
Как ни старается человек, воспитанный в нашем мире, с
развитыми, преувеличенными похотями
личности, признать себя в своем разумном я, он не чувствует в этом я стремления к жизни, которое он чувствует в своей животной
личности. Разумное я как будто созерцает жизнь, но не живет само и не имеет влечения к жизни. Разумное я не чувствует стремления к жизни, а животное я должно страдать, и потому остается одно — избавиться от жизни.