Неточные совпадения
Какие бывают эти общие залы — всякий проезжающий знает очень хорошо: те же стены, выкрашенные масляной краской, потемневшие вверху от трубочного дыма и залосненные снизу спинами
разных проезжающих, а еще более туземными купеческими, ибо купцы по торговым дням приходили сюда сам-шест и сам-сём испивать свою известную пару чаю; тот же закопченный потолок; та же копченая люстра со множеством висящих стеклышек, которые прыгали и звенели всякий раз, когда половой бегал по истертым клеенкам, помахивая бойко подносом, на котором сидела такая же бездна чайных чашек, как
птиц на морском берегу; те же картины во всю стену, писанные масляными красками, — словом, все то же, что и везде; только и разницы, что на одной картине изображена была нимфа с такими огромными грудями, каких читатель, верно, никогда не видывал.
День был воскресный, поля пустынны; лишь кое-где солидно гуляли желтоносые грачи, да по невидимым тропам между пашен, покачиваясь, двигались в
разные стороны маленькие люди, тоже похожие на
птиц.
Как страшно стало ему, когда вдруг в душе его возникло живое и ясное представление о человеческой судьбе и назначении, и когда мелькнула параллель между этим назначением и собственной его жизнью, когда в голове просыпались один за другим и беспорядочно, пугливо носились, как
птицы, пробужденные внезапным лучом солнца в дремлющей развалине,
разные жизненные вопросы.
Здесь же нашла место и высокая конторка, какая была у отца Андрея, замшевые перчатки; висел в углу и клеенчатый плащ около шкафа с минералами, раковинами, чучелами
птиц, с образцами
разных глин, товаров и прочего. Среди всего, на почетном месте, блистал, в золоте с инкрустацией, флигель Эрара. [То есть фортепиано французского мастера музыкальных инструментов Эрара.]
Другая причина — приезд нашего родственника Бориса Павловича Райского. Он живет теперь с нами и, на беду мою, почти не выходит из дома, так что я недели две только и делала, что пряталась от него. Какую бездну ума,
разных знаний, блеска талантов и вместе шума, или «жизни», как говорит он, привез он с собой и всем этим взбудоражил весь дом, начиная с нас, то есть бабушки, Марфеньки, меня — и до Марфенькиных
птиц! Может быть, это заняло бы и меня прежде, а теперь ты знаешь, как это для меня неловко, несносно…
На крыльце, вроде веранды, уставленной большими кадками с лимонными, померанцевыми деревьями, кактусами, алоэ и
разными цветами, отгороженной от двора большой решеткой и обращенной к цветнику и саду, стояла девушка лет двадцати и с двух тарелок, которые держала перед ней девочка лет двенадцати, босая, в выбойчатом платье, брала горстями пшено и бросала
птицам. У ног ее толпились куры, индейки, утки, голуби, наконец воробьи и галки.
В ее комнате было все уютно, миниатюрно и весело. Цветы на окнах,
птицы, маленький киот над постелью, множество
разных коробочек, ларчиков, где напрятано было всякого добра, лоскутков, ниток, шелков, вышиванья: она славно шила шелком и шерстью по канве.
Птицы так и заливались на
разные голоса, но они так прятались в тени, что я видел немногих.
Ко мне в каюту толпой стали ломиться индийцы, малайцы, китайцы, с аттестатами от судов
разных наций, все портные, прачки, комиссионеры. На палубе настоящий базар: разноплеменные гости разложили товары, и каждый горланил на своем языке, предлагая материи, раковины, обезьян,
птиц, кораллы.
Ворон скорее следует отнести к полезным
птицам, чем к вредным. Убирая в тайге трупы павших животных, дохлых рыб по берегам рек, моллюсков, выброшенных морским прибоем, и в особенности
разные отбросы человеческих жилищ, они являются незаменимыми санитарами и играют огромную роль в охране природы. Вред, причиняемый воронами хозяйству, по сравнению с той пользой, которую они приносят, невелик.
Птицы поднялись на воздух и на этот раз разлетелись в
разные стороны.
Из
птиц водятся гусь, утки
разных пород, белая куропатка, глухарь, рябчик, кроншнеп, вальдшнеп; тяга продолжается до июня.
Находя в этих звуках сходство с отвратительным криком грызущихся кошек, народ называет иволгу дикою кошкой] стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели, лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое, мелкое певчее племя наполняет воздух
разными голосами и оживляет тишину лесов; на сучьях и в дуплах дерев
птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят детей; для той же цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные
птицам, и шумные рои диких пчел.
Упоминая несколько раз о дичи, я еще не определил этого слова: собственно дичью называется дикая
птица и зверь, употребляемые в пищу человеком, добываемые
разными родами ловли и преимущественно стрельбою из ружья.
Однажды весною, когда вся
птица уже прилетела и везде по удобным местам появились гаршнепы, ушел у меня в деревне огромный пруд, заросший почти весь сплошным камышом, который зимою был гладко скошен на
разные деревенские потребности.
Пруды проточные на порядочных реках, поднимающих мельницы от четырех до восьми поставов, с широкими, всегда камышистыми разливами, сквозь проросшие, по мелководью,
разными водяными травами и цветами, имеющие в протяжении несколько верст, — вот истинное раздолье для всякой водяной
птицы, которая сваливается на такие пруды со всех сторон.
В одном месте как-то странно вывалился целый пласт и образовалась длинная галлерея, замкнутая с трех сторон и открытая со стороны моря. И все эти карнизы, все трещины, все углубления были заняты бесчисленным множеством
птиц разной величины и
разной окраски.
Все берега полоев были усыпаны всякого рода дичью; множество уток плавало по воде между верхушками затопленных кустов, а между тем беспрестанно проносились большие и малые стаи
разной прилетной
птицы: одни летели высоко, не останавливаясь, а другие низко, часто опускаясь на землю; одни стаи садились, другие поднимались, третьи перелетывали с места на место: крик, писк, свист наполнял воздух.
Многие старики приходили с
разными приносами: с сотовым медом, яйцами и живою
птицею.
— Ну, уж этого я не разумею, извините!.. Вот хоть бы тоже и промеж нас, мужиков, сказки эти
разные ходят; все это в них рассказываются глупости одни только, как я понимаю; какие-то там Иван-царевичи, Жар-птицы, Царь-девицы — все это пустяки, никогда ничего того не было.
Иногда только он вздохнет да промолвит: «Господи! кабы не было блох да становых, что бы это за рай, а не жизнь была!» — вздохнет и смирится пред рукою Промысла, соделавшего и Киферона,
птицу сладкогласную, и гадов
разных.
А потом по старому палу опять клубника засядет;
птица на нее
разная налетит, все больше мелочь этакая, и пойдет в воздухе чириканье…
Подхалюзин. С места не сойти, Алимпияда Самсоновна! Анафемой хочу быть, коли лгу! Да это что-с, Алимпияда Самсоновна! Нешто мы в эдаком доме будем жить? В Каретном ряду купим-с, распишем как: на потолках это райских
птиц нарисуем, сиренов, капидонов
разных — поглядеть только будут деньги давать.
Которые палубы крышами крыты, а по крышам коньки резаны, тоже кочета или вязь фигурная, и всё
разными красками крашено, и флажки цветные на мачтах
птицами бьются; всё это на реке, как в зеркале, и всё движется, живёт, — гуляй, душа!
Воздух был свеж, полон особого внутреннего запаха; роса тяжелыми, беловатыми массами подавалась назад, оставляя за собою миллионы блестящих капель; пурпуровое освещение и непривычные тени придавали что-то новое, странно изящное деревьям, крестьянским избам, всему окружающему;
птицы пели на
разные голоса; небо было чисто.
Нередко случается, однако, что, зайдя слишком высоко или далеко в луговые поймы, не находит она водяного пути для возвращения в реку и остается в ямках и бокалдинах: если увидят люди, то поймают ее, а если нет и бокалдины высыхают уединенно, рыба гибнет и достается на пищу воронам и
разным другим
птицам — иногда и свиньям.
Точно
птицы в воздухе, плавают в этой светлой ласковой воде усатые креветки, ползают по камню раки-отшельники, таская за собой свой узорный дом-раковину; тихо двигаются алые, точно кровь, звезды, безмолвно качаются колокола лиловых медуз, иногда из-под камня высунется злая голова мурены с острыми зубами, изовьется пестрое змеиное тело, всё в красивых пятнах, — она точно ведьма в сказке, но еще страшней и безобразнее ее; вдруг распластается в воде, точно грязная тряпка, серый осьминог и стремительно бросится куда-то хищной
птицей; а вот, не торопясь, двигается лангуст, шевеля длиннейшими, как бамбуковые удилища, усами, и еще множество
разных чудес живет в прозрачной воде, под небом, таким же ясным, но более пустынным, чем море.
— Будто у меня множество денег и всё рубли — агромадный мешок! И вот я тащу его по лесу. Вдруг — разбойники идут. С ножами, страшные! Я — бежать! И вдруг будто в мешке-то затрепыхалось что-то… Как я его брошу! А из него
птицы разные ф-р-р!.. Чижи, синицы, щеглята — видимо-невидимо! Подхватили они меня и понесли, высоко-высоко!
— Как
птица и рыба, так грибы и ягоды
разные бывают, — объяснил Николай Матвеич. — Сухой груздь, рыжик, боровик — это настоящий гриб, — потому как его впрок можно готовить… А другие — ничего не стоят. Малина, черника, брусника — тоже сурьезные ягоды, а вот земляника или костяника уж совсем ни к чему.
Да и впоследствии я никогда не мерял охоту количеством убитой
птицы, как завзятые специалисты-охотники, а
разных садок, где расстреливают выпускаемых из клеток голубей, не могу видеть и до сих пор.
Наевшись, Мурка любил заняться
разными посторонними предметами, для собственного развлечения. Отчего, например, не посидеть часика два на окне, где висела клетка со скворцом? Очень приятно посмотреть, как прыгает глупая
птица.
Индюк из гордости никогда не бросался вместе с другими на корм, а терпеливо ждал, когда Матрена отгонит другую жадную
птицу и позовет его. Так было и сейчас. Индюк гулял в стороне, около забора, и делал вид, что ищет что-то среди
разного сора.
«Озадаченные» Гарусовым рабочие только почесывали в затылках. Правильно говорил дьячок Арефа, хотя и не миновать ему гарусовских плетей. Со всех сторон тут были люди: и мещане из Верхотурья, и посадские из Кайгородка, и слобожане, и пашенные солдаты, и беломестные казаки, и монастырские садчики, и
разная татарва. Гарусов не разбирал, кто откуда, а только копали бы руду. И всех одинаково опутывал задатками. Вольная
птица, монастырский дьячок составлял единственное исключение.
Десять волов откормленных и двадцать волов с пастбища, тридцать куров пшеничной муки и шестьдесят прочей, сто батов вина
разного, триста овец, не считая
птицы откормленной, оленей, серн и сайгаков, — все это через руки двенадцати приставников шло ежедневно к столу Соломона, а также к столу его двора, свиты и гвардии.
— Само собою разумеется, что охотничьи названия всех уборов хищных
птиц могут называться различно в
разных местах России и что уборы эти бывают роскошны и бедны.
Несмотря на увлечение, с которым я всегда предавался
разного рода охотам, склонность к наблюдению нравов
птиц, зверей и рыб никогда меня не оставляла и даже принуждала иногда, для удовлетворения любопытства, жертвовать добычею, что для горячего охотника не шутка.
Я помню у одного охотника ястреба шести осеней; это была чудная
птица, брал все что ни попало, даже грачей; в
разное время поймал более десяти вальдшнепов; один раз вцепился в серую дикую утку (полукрякву) и долго плавал с ней по пруду, несмотря на то, что утка ныряла и погружала его в воду; наконец, она бросилась в камыш, и ястреб отцепился; уток-чирят ловил при всяком удобном случае; в шестое лето он стал не так резов и умер на седьмую зиму внезапно, от какой-то болезни.
Если лисята голодны, то ссорятся и грызутся беспрестанно; если корм получат только некоторые, то все остальные бросятся отнимать; если каждому лисенку дано по куску хлеба, мяса или по
птице, то все разбегутся в
разные стороны, и который съест проворнее свою добычу, тот кинется отбивать у другого, не доевшего своего участка.
— Ну, значит, лошадь. Ха-арошую лошадь! Корову… Овец…
Птицы разной… А?
В доме на столах уже были длинные рыбы, окорока и
птицы с начинкой, коробки со шпротами,
разные соленья и маринады и множество бутылок с водкой и винами, пахло копченой колбасой и прокисшими омарами.
Наблюдатель. Нет, не все равно; деньги
разные бывают. Прежде покутить любо было. Прежде деньги были веселые, хорошие такие, барские. Где, бывало, кутят, где бросают деньги, туда иди смело. Так и знаешь, что компания хорошая, люди честные, доверчивые, великодушные, бесхитростные, как
птицы небесные, которые ни сеют, ни жнут, ни в житницы не собирают.
Гроза уже давно прошла — звезды засияли, всё замолкло кругом. Какая-то не известная мне
птица пела на
разные голоса, несколько раз сряду повторяя одно и то же колено. Ее звонкий одинокий голос странно звучал среди глубокой тишины; а я всё еще не ложился…
Боровцов. И опять же ваша пешая служба супротив морской много легче. Вы то возьмите: другой раз пошлют с кораблем-то отыскивать, где конец свету; ну и плывут. Видят моря такие, совсем неведомые, морские чудища круг корабля подымаются, дорогу загораживают, вопят
разными голосами;
птица Сирен поет; и нет такой души на корабле, говорят, которая бы не ужасалась от страха, в онемение даже приходят. Вот это — служба.
В лесу человек упрощается: всё вокруг него просто, всё живёт открыто — и цветы, и
птицы, и
разное дерево.
Нас догоняют верховые, скачут они во тьме и для храбрости ревут
разными голосами, стараются спугнуть ночные страхи. Чёрные кусты по бокам дороги тоже к мельнице клонятся, словно сорвались с корней и лени над землей; над ними тесной толпой несутся тучи. Вся ночь встрепенулась, как огромная
птица, и, широко и пугливо махая крыльями, будит окрест всё живое, обнимает, влечёт с собою туда, где безумный человек нарушил жизнь.
Иные певуны с иными песнями сменили их: только что закатится солнышко, в озимях перепела затюкают, в дымящемся белом туманом болоте дергач [Болотная
птица Rallus crex, иначе коростель.] закричит, да на
разные лады заведут любовные песни лягушки…
Разнообразная
птица: гуси, индюки, утки и куры, рассаженные по клеткам, тоже давали о себе знать гоготаньем, кудахтаньем и петушиным криком… по бортам были развешаны стручья перца,
разная зелень, длинные связки недозрелых бананов и апельсинов на ветках.
И
птицы распевают на
разные голоса, и тихая музыка играет где-то вдали…
Шаманы на основании снов делают «севохи» в виде человечков, фантастических зверей, рыб,
птиц, насекомых, иногда тех и других вместе в
разных позах, в
разных комбинациях, причем такая фигурка нашивается под одежду к больному месту: на живот, на грудь, на плечо.
Селение Дакты-Боочани находится в лесу на правом берегу реки, в пяти километрах от моря. Тогда было здесь шесть юрт, в которых мы застали всех орочей, съехавшихся сюда с рек Ма, Уй, Хади и Тутто. Юрты из корья, амбары на сваях, сушила для рыбы, опрокинутые вверх дном лодки, собаки и
разные животные и
птицы на привязи — все было уже знакомо мне и напоминало селение Дата при устье реки Тумнина.